Наташа наблюдала за беспокойно расхаживающим по комнате Бригахбургом. Его нервозность передавалась ей, раздражая.
— Господин граф, вы тоже можете уйти.
Он взглянул на неё, демонстративно передвинул кресло к обратной стороне ложа, уселся в него, собираясь постоянно держать иноземку в поле зрения. Уточнил:
— Что ты собираешься делать?
— Нужно вычистить рану и заново прижечь.
Его сиятельство поморщился:
— Разве этого не было сделано? Даже лекарь не в силах изменить предначертанное свыше.
— Именно лекарь довёл вашего сына до такого состояния. Он занёс инфекцию в рану. Он прохиндей и шарлатан! — рассердилась девушка. — Если не хотите уйти, то хотя бы не мешайте.
— Поговори мне, — дёрнул плечом мужчина, подавшись в сторону нахалки.
— Сидите и молчите, господин граф. А то у меня будут трястись руки от страха, — посмотрела на него Наташа долгим колючим взглядом, словно хотела пригвоздить «помеху» к сиденью кресла.
Кива тихонько ахнула, приседая на краешек ложа.
— Когда-нибудь я доберусь до тебя, маленькая мадьярка, — сверкнул гневным взглядом Герард. Хотел добавить ещё что-нибудь предупредительно-угрожающее, но передумал. Девчонка хоть и перечит, но за дело взялась уверенно, знает, что делает. Потом. Всё будет потом. Никуда она не денется. Или денется? Вновь присматривался к ней. Никогда ему не было так трудно ни с одной женщиной. Всевышний, как он устал. Проведя ладонью по лицу, граф откинулся на спинку кресла и вытянул болезненно гудящие ноги.
* * *
Приготовив всё необходимое, Наташа с Кивой передвинули прикроватный столик. Девушка удобнее уселась у плеча Ирмгарда, попросила дополнительные свечи. Достав из сумочки маникюрные ножницы, погрузила их в мисочку с водкой.
Затаив дыхание, Бригахбург, с нескрываемым волнением следил за каждым движением иноземки, пытаясь проникнуть в её мысли: «Ты сможешь?»
Она подцепила ножницами струп на ране, отделив его. Бросив корку в приготовленную миску, с силой сдавила рану. К такому она не была готова. Рана оказалась гораздо глубже, чем показалось вначале. Её, видимо, не вычистили изначально до самого конца. Парень на боль не реагировал. Неудивительно, что он впал в забытьё.
Заметив тень на лице девчонки и сведённые к переносице брови, на лице Герарда выступила испарина. Он, подавшись вперёд, нервно отёр лоб, облизал сухие от волнения губы. Сердце гулко билось в груди.
В котле кипятились, разорванные на полоски, маленькие кусочки ткани. Кива доставала их ножом в глиняную мисочку, Наташа прикладывала к ране, выбирая из неё бурую слизь и жидкость.