Слегка влажными бинтами зафиксировали массу на теле юноши.
Девушка потребовала обтереть тело парня горячей влажной тканью, сменить постельное бельё.
Герард безоговорочно помогал кормилице поворачивать тело сына.
Наташа отошла к окну, глядя сквозь грязное мутное стекло на величаво уплывающее за далёкие горы жаркое солнце. Ничего больше не хотелось. От усталости закрывались глаза. Она измотана вконец.
Из задумчивого состояния её вывел голос графа. Оглянулась, выходя из оцепенения и вникая в происходящее. Что ещё нужно сделать?
— Погасить камин. Спасибо Кива, господин граф, — устало улыбаясь, сказала она, обводя их благодарным взглядом.
Его сиятельство вышел в коридор, давая указания. Появились слуги, унося всё ненужное.
Ирмгард ещё тяжело дышал, но температура значительно спала. Его руки потеплели, озноб прекратился. Девушка хорошо понимала, что всё произошедшее может ни к чему не привести. Если бы сразу были приняты все меры предотвращения попадания инфекции в рану, юноша уже шёл бы на поправку. Возможно, процесс заражения не удалось остановить. Надежда была на антибиотики. Завтра в это же время нужно дать ему следующую капсулу.
В умывальне она расплела волосы, тряхнула головой. Мелькнула мысль, что не помешает помыться полностью. Только как? Небрежно скрутила хвост жгутом, закрепляя «крабом».
Выйдя в комнату, удивилась тишине и покою. У окна стоял хозяин. Наташа, укрыв парня с головой, подошла к Бригахбургу:
— Нужно открыть окно. Пусть комната проветрится.
Порыв свежего воздуха поднял пыль с каминной полки, тряхнул балдахин.
— Господин граф, почему у вас в комнатах не убирают? Везде пыль, грязь, мусор. Людей же много, порядок навести несложно.
Он вопросительно поднял брови. Никто никогда не задавал ему таких вопросов. Грязь? Он не считал, что в замке грязно. В других местах, где ему приходилось бывать, не так чисто, как у него.
— Прикажите убрать комнату сына, — продолжила Наташа. — Ему от этого будет только лучше.
Дверь открылась и показалась Кива с подносом. На нём стояло большое серебряное блюдо с мясом и овощами, кувшин с двумя серебряными кубками, белый хлеб, глиняная миска с тушёной фасолью. Выставив всё это на низкий столик у затухающего камина, поставив туда подставку с тремя свечами, Кива ушла.
Бригахбург жестом пригласил иноземку сесть.
Наташа, вдыхая запах, исходящий от горячего ароматного мяса, только сейчас поняла, насколько голодна.
— Спасибо. Я хотела бы уйти.
— Разве ты не останешься у ложа моего сына?
— Я не сиделка, господин граф. У вас для этого есть прислуга. Как только ваш сын очнётся, меня позовут.