— Вы что это удумали? — всплеснула она руками. — Его рано хоронить! Наш мальчик будет жить!
Бригахбург, очнувшись и шумно переведя дух, снова взглянул в лицо спящего сына и отвернул лоскут на ране. Он только вчера прижигал её, и она казалась ему огромной и смертельно опасной. А что видит теперь?
— Как это возможно? — граф потрясённо переводил взор с раны на лицо «лекарки». В уголках его глаз сверкали слёзы. Рука легла на грудь, успокаивая неистовое биение сердца.
Через плечо брата заглядывал Дитрих. За ним топталась Юфрозина, прикусив нижнюю губу и передёргивая острыми плечами: ей никак не удавалось посмотреть, чем так удивлены мужчины.
Наташа пожала плечами, отходя к камину за кубком с водой и отпивая из него. Она бы сейчас и от бокала хорошего вина не отказалась.
— Вам нужно? — обратилась к Герарду, указывая глазами на кубок.
Он подошёл к иноземке, беря дрожащими руками ёмкость. Отпил, морщась:
— Что за гадость?
— Вода.
— Воду пить нельзя! Можно отравиться, — звучало так, будто он уже был безнадёжно болен.
— Ага, я вас и отравила, — утвердительно кивнула строптивица, подтверждая сказанное. — Безымянная звезда отравила своего мучителя. Как и положено. — Снова пожала плечами.
Дитрих хмыкнул, улыбаясь. Эта девчонка нравилась ему всё больше.
Его сиятельство, бледнея и вертя кубок в руке, кашлянул:
— Так ты тоже пила из него.
— Мне можно. Вода кипячёная. А у вас всё, что не вино — отрава. Всё, всё, идите, — замахала она руками, аккуратно направляя к выходу братьев и графиню. — Нам с Кивой нужно сделать перевязку наследнику.
— Поменяешь повязку и вернёшься в кабинет.
Окрепший голос хозяина, впрочем, не изменился. Такой же властный и жёсткий. А что она хотела? Вот так, мгновенно, изменить к себе отношение и уже сложившееся мнение? Наташа и не стремилась. Просто делала, что могла, не думая о том, к чему это приведёт. А ведь всё могло закончиться иначе. Повезло или предначертано свыше? Может, сегодня её день? Но противный «червячок», неумолимо копошась внутри, гнусавил: «Ещё не вечер…»
Наташа не без удовольствия отметила, что комнату вице-графа отмыли, вытерли пыль. Осталось нетронутым только окно. Оно и понятно: пока Ирмгард болен, его надолго открывать нельзя.
* * *
В кабинет возвращаться не хотелось. Осознав и уверовав, что теперь парень пойдёт на поправку, девушка расслабилась. Хотелось принять горячую ванну, завалиться в кровать и спать сутки, двое, сколько дадут. Она скептически вздёрнула бровь: уж слишком она размечталась.
Предварительно постучав, вошла в кабинет.
Юфрозина, с отсутствующим видом сидя на стуле, рассматривала носки своих туфель.