— А вы неплохой психолог, ваше сиятельство. Бьёте прицельно и больно, — такому ничего не докажешь. Он видел то, что видел и принял это за чудо. Или колдовство. — Где здесь умывальня? Мне нужно вымыть руки.
Граф лично проводил лекарку в умывальню, не отпуская её ни на шаг, будто она могла испариться.
У Наташи дрожали руки. Не от страха. Негодование сбивало дыхание, в глазах пёстрой рябью мерцали разноцветные точки. Этот дикарь посмел думать, что она способна на такую жестокую месть! Девушка, растирая ладони в воде, закрыла глаза, мысленно считая до десяти и обратно.
— Колдуешь? — усмехнулся «дикарь», складывая руки на груди и опираясь плечом о дверной косяк.
— Если бы умела — меня здесь давно бы не было.
— Вот как, — умолк сиятельный, глядя перед собой. — И чем же тебе здесь плохо? — загородил выход, широко расставив ноги, не давая русинке пройти.
Она небрежно толкнула его в бок, потеснив в сторону:
— И вы ещё спрашиваете?
Герард, скривившись, удивлённо выгнул бровь, разворачиваясь вслед нахалке:
— Может, ты шпионка? И задержалась потому, что не всё узнала, что нужно?
Не оборачиваясь, Наташа прошла к кровати больного:
— У вас есть тайна, ради разгадки которой нужно терпеть ваше общество? Может быть, она кому-то и интересна, но уж точно не мне.
Бригахбург дёрнулся, словно от удара:
— Тебе, может, и не интересна. А вот, кто послал тебя сюда… Сколько тебе пообещали золота? Ты ведь любишь золото? Или долг семьи отрабатываешь? Я дам больше.
Девушка всматривалась в лицо мужчины.
— За что вы собираетесь мне платить? Есть ещё что-то кроме семейных разборок, за что можно убить, и вы об этом знаете? Господин граф, во что вы вляпались и втянули в это семью?
— Не прикидывайся. В тайнике ты не нашла то, что искала. У тебя не получилось ничего выведать у меня, и ты хочешь подобраться ко мне со стороны сына.
— Вы о чём? — нахмурилась Наташа.
— Придёт время, и я всё узнаю. Только запомни, что ты отсюда не выйдешь, пока я этого не захочу. В случае нападения замок готов к длительной осаде.
Нехорошее предчувствие ледяной стужей пробралось под сердце. Загадки сиятельного она будет разгадывать позже. А пока… девушка кивнула, соглашаясь:
— Помню: мышь не проскочит. Бог в помощь. А теперь помолчите, мне нужно сосредоточиться.
Она села на край ложа и отвернула одеяльце с худенького детского тельца, слыша за спиной сердитое бурчание мужчины.
Лиутберт открыл глаза, уставившись на иноземку. В голубых глазёнках промелькнуло удивление. Он хотел что-то сказать, но не смог. Хрипло выдохнул, вздрогнув от прикосновения чужих рук.