Девушка, часто оглядываясь на сероглазого, выкручивающего рубаху и следящего за ней прищуренными глазами, скрылась за валуном. Широкий и плоский, он доходил ей до подбородка, так что она имела возможность следить за мужчиной. Тот, уже не обращая на неё никакого внимания, расправлял рубаху на маленькой пушистой ёлке.
Наташа, скинув платье и бельё, укутавшись в накидку, как в банное полотенце, присев возле воды, оттирала свою одежду. Вспомнила, как они с мамой покупали платье, как она, довольная покупкой, чувствовала себя вполне счастливой.
«Ничего, — думала, вздыхая, — даже если эти сектанты притащат меня к себе, я всё равно сумею сбежать. Может, даже удастся карту какую-нибудь подсмотреть. Или телефон будет. Было бы здо́рово. Но кто им позволяет безнаказанно убивать других людей? Разборки, наверное. Что-то не поделили. Есть же в России религиозные общины. В Германии тоже могут быть».
Так рассуждала незадачливая путешественница, выкручивая озябшими руками одежду и расправляя её на кусте смородины.
Её сопровождающий мирно растянулся у ручья на траве и, сложив руки под головой, дремал.
Устроившись на маленьком камне, девушка достала зеркальце. Глянула в него и… не удивилась. На неё глазело страшилище с опухшим лицом и мокрыми перепутанными волосами. На щеке проступил лиловый синяк, на подбородке ссадина. На шее чётко виднелись багровые отпечатки пальцев душителя.
Наташа извлекла из сумочки пилку для ногтей и ножнички. Обломанный ноготь цеплялся за тонкую ткань платья, напоминая о себе. Пришлось остричь все ногти. Прощай, французский маникюр!
Осторожно, сантиметр за сантиметром разбирала влажные волосы. Всхлипнула, с огорчением отмечая, что на расчёске осталось много вычесанных. Сняла серьги и кольца, пряча их в сумочку под замочек. Крест оставила на себе.
Закончив расчёсываться, достала салфетки и старательно ими вытерлась. Цветочный запах успокаивал. Тяжело вздохнув, закрыла глаза, подставив лицо жаркому солнцу, уверенно взошедшему из-за невысоких гор, поросших густым тёмным лесом. Надавила салфеткой на рану на голове, громко ойкнула. С омерзением отбросила пропитавшуюся бурой жидкостью салфетку, сжала голову руками и, закрыв глаза, застонала. Прошедшие события молниеносно всплыли в воспалённом мозгу. Нервным ознобом свело скулы. Покрасневшие от лопнувших сосудов глаза наполнились слезами. Они прорвались неудержимым потоком, согревая холодные щёки. Накопившееся напряжение с дрожью покидало тело. Наташа, закрыв руками лицо, тихо заплакала.
* * *
Бруно снился сон. Впервые за много лет.