Используя последние влажные салфетки, привела себя в порядок. Долго ждала удобного момента и, когда дозорный расслабленно отвернулся и замер, справляя нужду, девушка, согнувшись в три погибели, едва не роя носом землю, прошмыгнула мимо него. Отряхнув платье и кутаясь в накидку, ликуя, вышла на дорогу. Сделать вид, что отошла на минутку и теперь как ни в чём не бывало возвращается назад, не составило труда.
Вот и костёр, вокруг которого расположились немногочисленные воины. Неподалёку граф сердито выговаривал одному из них. Наташа, задрав подбородок и не глядя в их сторону, прошла к телеге. От воцарившейся оглушительной тишины сердце жалобно сжалось. Замолкли даже птицы.
Девушка напряжённо всматривалась в воинов в поисках Бруно. Хотелось спрятаться за его широкую спину.
Как из-под земли перед ней вырос Бригахбург. Выражение его лица не сулило ничего хорошего.
От пронзительного звука рожка, возвестившего об общем сборе, беглянка вздрогнула.
Молча, бесцеремонно ухватив её за руку, мужчина увлёк Наташу к карете.
К подобному приёму блудная дочь была готова, так что особо не удивилась, но… Прогнувшись назад и заупрямившись, попыталась высвободиться из крепкой хватки. Возмутилась:
— Мужчина, ведите себя прилично!
Герард, резко остановившись, тяжело дыша, медленно обернулся. Схватив её поперек талии, оторвал от земли и продолжил шествие.
Девушке показалось, что она услышала скрип его зубов. Уцепившись за его ремень, путаясь в накидке, она пнула его коленом в упругую ягодицу:
— Хам!
Открыв рывком дверцу кареты, его сиятельство подкинул беглянку на высокую ступеньку.
Из тёмного зева, словно из склепа, на неё пахнуло пылью и тленом. На полу отчётливо виднелась дорожка засохшей крови.
Наташа, упершись руками в торцы стен узкого дверного проёма, застонала:
— Нет! Ни за что! Здесь пахнет смертью!
— Дрянная безответственная девчонка! — выдавил из себя разгневанный граф.
Первый шок от неожиданного появления иноземки прошёл, сменившись раздражением и желанием её отшлёпать. Ещё больше злило её поведение. Она вела себя так, как будто ничего не произошло, и она вернулась с увеселительной прогулки! Никакого сожаления о содеянном и стыдливо опущенных глаз! Спрашивается, зачем убегала? Хотя, нужно признать, что он, увидев её целой и невредимой, испытал чувство огромного облегчения. Её побег не только поверг его в уныние, но и чувство вины — за возможную смерть в лесу предполагаемой графини — придавливало к земле.
— Мы из-за тебя день потеряли! — шипел он, багровея, переходя на повышенные тона: — Я намерен запереть тебя здесь до самого приезда в замок!