— Здравствуйте, Героида Станиславовна, — растерянно поздоровалась Ольга. — С вами все в порядке?
— Здравствуйте, Оленька, — вымученно улыбнулась председатель. Взмахом руки указала на кресло: — Присаживайся, можешь налить себе кофе — я, пожалуй, воздержусь, сердечко пошаливает. Берут годы свое…
Ольге стало неловко, под строгим взглядом усталых глаз хотелось сжаться в комок и закатиться подальше в угол. И не говорить, зачем явилась.
— Берегите себя, — робко произнесла Ольга и уставилась на ониксы так, будто каждый из них был ядовитым жуком, готовым атаковать в любую секунду.
Героида протянула руку и приподняла подбородок подчиненной:
— А с тобой что? На тебе лица нет. Никогда не видела тебя такой расстроенной и неуверенной…
Ольга подавила тягостный вздох. Выходит, председателю еще не сообщили о пропаже Виктора. Конечно, ведь Сергей считает председателя возможным сообщником похитителей…
— Мне не хочется расстраивать вас новостями, но я должна, — решилась Ольга.
Героида приложила ладонь к груди, предчувствуя беду.
— Как знала… как знала… — прошептала едва слышно.
— Виктора похитили, — проложила Ольга и поморщилась от боли, пронзившей сердце. — Вчера вечером…
Глаза председателя налились гневом. И следа не осталось от бледности и усталости. Героида ударила кулаком по столу так, что подскочили папки, стопки бумаг и пустая чашка.
— Да как же так! — воскликнула председатель. — Ведь наш мальчик был надежно спрятан. Неужели даже спецслужбам нельзя доверять? Ну, ничего, найдем на похитителей управу. Да я! Да мы!..
— Спецслужбы тут не при чем, — вступилась Ольга. — Это я не проследила за сыном. Увлеклась собственными чувствами, потеряла бдительность и… В общем, я согласилась на условия шантажистов. И выполнила их условия.
— Что ты сделала?! — ужаснулась Героида.
Опершись кулаками о стол, поднялась и угрожающе нависла над подчиненной. Пригвоздила к месту тяжелым взглядом.
— Я изъяла из дела документы, подтверждающие вину Николаевой, — на выдохе выпалила Ольга. — И сожгла.
Грозный вид председателя не испугал и не заставил усомниться. Сын дороже карьеры и уважения коллег. Ольга сожалела, но не могла поступить иначе.
Героиде вновь стало плохо. Первый запал быстро прошел, уступив место усталости и огорчению. Вновь приложив руку к груди, председатель поморщилась и вернулась в кресло. Спрятала лицо в ладонях и помотала головой.
— В случившемся есть и моя вина, — произнесла глухо. — Я старше и опытнее, но тоже не предугадала такой исход ситуации. Не оградила тебя и Виктора от опасности. Пора сдавать бразды правления кому-то помоложе. Сдала я позиции, ох, сдала…