А сверчки не умолкали. Ни на берегу многочисленных прудов, ни в цветочных зарослях... Тропинка привела Анну и сопровождающих её инкубов в сад. Цветы жасмина белели в темноте, а ночная фиалка источала сладковатый аромат.
— Не тревожьтесь, Наири, — Эйр привлек её к себе. В кльце крепких рук было тепло и уютно, но что-то не давало покоя, червячок не сомнения, нет, тревоги грыз изнутри. И, вторя ему, в воздухе закружилась светящаяся точка.
Анна вздрогнула — слишком ярко вспомнилась мандала, сквозь которую они прорывались с Пайлином... и через которую за ними пробились сариты. Эйр почувствовал движение и развернулся, заслоняя Наири от возможной опасности собственным телом. Но вокруг не было никого чужого, и лишь сверчки...
— Наири? Анна? Что-то случилось?
— Нет. Я просто замерзла. Давайте вернемся.
Она почти не лгала. Переживания вернулись ознобом, который не отступал даже в душную ночь. Её Анна провела в объятиях любимого. Но Эйр даже не прикоснулся к ней, чувствуя, что Наири не желает плотских утех. Она хотела только его присутствия. И спать, положив голову ему на грудь.
Утром Анну ждала неприятная новость: ехать в лечебницу ей запретили.
— Наири лучше не покидать Храм какое-то время.
— Но...
— Наири...
Он говорил спокойно, без раздражения, как с капризным но очень любимым ребенком... И Анна вернулась в прошлое. Тогда, в её квартире, да и потом, в первые дни пребывания в Эстрайе у него было точно такое же выражение лица. И то, что вчера он предпочел не подойти к ней на улице, а скакать в голове колонны...
— Я. Еду. В лечебницу.
— Нельзя! Наири, вам...
Слишком официально. От тех ласковых слов, что он шептал ночью, не осталось следа — Эйр очень четко разделял рабочее и лично. Но почему-то именно сейчас это полоснуло по сердцу.
— Ты специально, да?
— Простите, Наири. Я не понимаю. В чем моя вина? Если я заслужил наказание...
Обида поднялась с самого дна души, подняв муть прошедшего и кажется, давным-давно канувшего в небытие.
— «Все к удовольствию Наири». Это твои слова? Разве не их ты повторяешь снова и снова?
— Да, но вам сейчас нельзя покидать Храм!
— Нельзя? И кто же мне запретит? Кто из вас? — она повысила голос, оглядывая окружающих.
Звон разбитого стекла, лязг металла по мамотрному полу — на ногах не остался ни один. Даже рораги упали на колено. И только Эйр опустила медленно, не сводя взгляда со своей Наири.
— Это опасно!
— А вы тогда зачем? Я желаю ехать в лечебницу!
И Эйр сдался.
— Носилки Наири!
Но удовольствия Анна не получила.
Вместо покрытого легким шелком паланкина её подали глухой ящик, пусть и оббитый изнутри мягким войлоком и пуховиками. Окна в его стенках закрыли специальными задвижками, и воздух попадал только сквозь узкие щели, прорезанные в самом верху, ближе к углам — так уменьшалась опасность попадания дротика.