— Врунишка! Маленькая, милая, любимая врунишка! — каждое слово сопровождалось поцелуем. Последний пришелся на грудь. Сосок тут же напрягся из из него, оставляя на коже влажный след, выкатилась белая капля. Молоко.
Эйр задохнулся. Реакция собственного тела стала для него неожиданностью. Но Анна томно застонала, подтвердив, что действует он правильно.
Грудь приятно тянуло и внизу живота потеплело. Анна изогнулась, чтобы почувствовать телом Эйра, но он отстранился — грубая ткань формы могла оцарапать или доставить несколько неприятных мгновений.
— Не торопись... — прошелестел ей на ухо.
22
Анна встрепенулась, голос показался ей незнакомым, и даже открыла глаза... И тут же закрыла снова, неожиданно вспомнив, что делит кровать с инкубом. А они умели очень много, даже вояки.
— Хорошо, правильно, — Эйр не торопился.
По лицу Анны скользнуло что-то гладкое. Мягкая ткань закрыла глаза, а губы обожгло — даже мимолетный поцелуй подействовал, как удар током. Прикосновения языка скорее угадывались, чем ощущались. Подбородок, шея... Грудь... Живот...
Закрытые глаза стократ усиливали ощущения. Прикосновения обжигали, казалось, все тело пылает, внизу живота разгорелся настоящий пожар... Но Эйр не торопился. Он снова скользнул выше, сжал губами сосок...
— Ммм... Сладко...
Анна чувствовала, как он пил молоко, облизывал грудь, не позволяя скатиться ни однйо капле, снова приникал к соску... Озузения совсем не напоминали те, что возникали при кормлении ребенка. Там грудь ныла от сладкой боли, теперь же...
— Эйр... — не сказала, выдохнула и... захлебнулась всхлипом. Слишком уж неожиданным оказалось прикосновения чего-то холодного к разгоряченной кожи. Но контраст вызвал странные и невероятно приятные ощущения.
Холод скользил от живота и ниже, ниже, заставляя одновременно уходить от него с выгибаться навстречу. Влажные капли растекались, добавляя наслаждения, и Анну удерживала от метаний только сильная рука. И шепот:
— Тише... Расслабься... Доверься...
И она соглашалась, плавилась, текла и... доверялась.
Холод исчез, не добравшись до лобка. Но влажный след остался, и стократ усилил ощущения, когда Эйр подул на живот.
Анна выгнулась ему навстречу, сил терпеть не оставалось. И тут же почувствовала, как влажный палец скользит между складочками, вверх-вниз, вверх-вниз, задевая клитор. И каждое прикосновение наполняло истомой, приближало к пику наслаждения, к его ожиданию... Но каждый раз палец отодвигался, чтобы вернуться через мгновение.
— Сволочь! — уже не стонала — прорычала.
И тут же почувствовала, как изменились прикосновения. Теперь Эйр ласкал её не рукой — членом. Вверх-вниз, верх-вниз, раздвигая, лаская, чуть нажимая... Но в этот раз он останавливался, как будто не решался войти.