Елизавета кивнула и указала на лестницу.
— Наверху их три. Двуспальные внизу.
— Замечательно.
Подхватив собственный багаж, внесённый водителем, я направилась наверх, где действительно обнаружила три односпальных комнаты. Побродив между ними, выбрала ту, что была с видом на море, двумя окнами, плазмой и джакузи. К своему удивлению, здесь же обнаружила фотографии. И, кажется, то были семейные снимки Димы, потому что этот взгляд невозможно не узнать, несмотря на то, что мальчишка на картинке широко улыбался.
Невольно задумалась о том, что сделало его таким циничным, что отняло эту светящуюся в глазах радость и что заставило смотреть на мир сквозь призму возмездия.
“Я имею право на месть" — вспомнила я страшные слова, которые сейчас ранят хуже раскалённого железа под ногами. Никто не имеет права на месть. От её воплощения ломаются чужие судьбы, как оно случилось со мной и мамой. Той мамой, которая лишилась своего Алёшика. Той мамой, которая жалела бедную, ни в чём не повинную девочку. Той мамой, которая так и не увидела перед смертью собственного сына.
Оставила фото в покое и принялась распаковывать вещи, стараясь больше не возвращаться к разрушительным мыслям. Мне нужно забыть о прошлом. Забыть о том, что ранит. Разве не для этого я выпросила у Воскресенского призрачную свободу?
Стук в дверь буквально с корнями оторвал от очевидного ответа. Я вздрогнула, обернулась и посмотрела на Елизавету.
— Когда разберётесь с вещами, спуститесь в столовую, я разогрею ваш ужин.
— Я не голодна, — попыталась отмахнуться, до сих пор чувствуя саднящую горечь в груди, перебивающую аппетит.
— Вам придётся поесть, Виктория. Дмитрий Сергеевич дал чёткие указания, за несоблюдение которых вы немедленно вернётесь в город.
Я вздохнула, даже не пытаясь сопротивляться. В конце концов, это просто еда. Просто то, что необходимо любому здоровому организму для поддержания жизненных сил. Стоит ли спорить из-за такой мелочи?
— Хорошо, я спущусь.
После этой фразы, женщина тут же скрылась за дверью, а у меня зазвонил телефон. Бросив косой взгляд на дисплей горько усмехнулась, даже не думая брать трубку. Уверена, он хочет узнать, как я обустроилась, но у меня, видимо, ещё не скоро появится желание с ним разговаривать.
— О, Господи! Что это? — зажала рот рукой, стараясь сдержать порыв тошноты от вида нечто на тарелке, нарезанного ломтиками.
— Никогда не пробовали дор блю?
— Это же просто сыр с плесенью! — возмутилась я, глотая обильную слюну и глядя на этот ужас.
— С благородной плесенью, милочка, — поправила меня, усмехнувшись, моя надзирательница, но тут же подавила любые признаки веселья. — Этот деликатес чрезвычайно полезен, поэтому советую всё же попробовать.