— Славно я этому тогда врезал! — вспомнил вдруг Майс, привстав. — Ну, после этих его «ра Данрес, на помощь, контрабандист за унитазом!». Все трое тогда в «Арсенале»… — Он резко замолчал, получив сразу несколько тычков.
Глаза Иллис на секунду затуманились, словно облачко закрыло солнце, но тут же она снова улыбнулась.
— Вот бы поглядеть, какими вы были малышами. Наверняка ужасно милыми!
— И-ди-от! — беззвучно, одними губами, произнес Льен, глядя на болтуна. — А у нас есть групповая магография со второго курса! Хочешь посмотреть? — поспешно добавил он вслух.
Но тут их идиллия была прервана.
— Что ж ты не рассказываешь, как ревел тогда после «Арсенала»? А, ди Реар? — Князь неожиданно вырос за их спинами, заслонив собой солнце. — Эта история тоже достойна внимания.
Иллис вздрогнула, на секунду в карей глубине мелькнула паника. Но она быстро справилась с собой. В упор посмотрев на нарушителя спокойствия, она ясно и четко произнесла:
— Непременно хочу! Все, что касается вас, мне ужасно интересно! Можно прямо сейчас?
— Еще бы! Конечно! Пойдем, там, кстати, шоколадка еще осталась… Есть еще магографии… а у тебя есть из Ордена? — Парни, яростно испепелявшие взглядами Князя, вдруг поднялись, словно листья, сорванные порывом ветра. Они торопливо собрали плед, подхватили подругу и ушли не оглядываясь.
У Кириана, смотревшего им вслед, заломило виски. Ярость, негодование, обида — все это чувства, недостойные рода Кейрош. Верно? К тому же если испытываешь их в отношении человека, который тебя не стоит. Он не должен расстраиваться. Не должен…
— Ну вот какими мы были малышами, смотри. Вот это Гай, не поверишь. А это Льен. Вот я. Ну а Майса узнать нетрудно, он почти не изменился.
Они опять сдвинули вместе три кровати и забрались в это гнездо все впятером, натащив туда пледов и подушек. За прошедшее время это стало привычным и, кажется, даже необходимым. И уроки, кстати, действительно учились гораздо легче и веселее.
Иллис устроилась в центре. Облокотилась на Льена и перебирала снимки по одному. Какие они смешные. Она улыбнулась, разглядывая насупленного лохматого вороненка на одном из снимков. Потом искоса глянула на Габриэля. Надо же, до чего изменился! Был костлявый и носатый нескладеха, а сейчас… потрясающий парень. Девчонки бы в Ордене оценили…
Постоянные физические нагрузки сформировали худощавую, подтянутую и хищную грацию. То, что отталкивало в детском личике — слишком большой нос с горбинкой, резкие скулы, твердый тяжеловатый подбородок, — удивительно гармонично слилось в неординарно-привлекательное мужское лицо. Не красивое, но притягивающее взгляд. И глаза, темно-темно карие, почти черные, в неожиданно густых, пушистых ресницах под немного сросшимися бровями. Встрепанное воронье гнездо выросло в жесткую, чуть вьющуюся волну до плеч. Блестящую и антрацитово-черную.