Это было не менее суровое наказание, чем визит в «Арсенал». И все же несколько другое. О чем Иллис разговаривала с генералом Грарардом и почему он вообще затеял всю эту историю с назначением девушки на дежурство, а затем изъятием из журнала страницы, так и осталось загадкой.
Иллис сразу из канцелярии отправилась вниз, в подвал, и исчезла за дверью, расположенной как раз напротив «Арсенала».
А в классах и спальнях уже к полудню стал нарастать удивленно-ошарашенный гул. Известие о том, что девушка вчера дежурила по академии и отказалась от выполнения обязанностей экзекутора, разлетелось по классам со скоростью песчаной бури.
Ар’гарды и курсанты сосредоточенно переваривали новость. Мысль о том, что каждый из них мог попасть в ее дежурство в «Арсенал» и получить… розог… от девушки… заставляла парней зеленеть и передергиваться. Это же кошмар!
Потом они вспоминали, что девушка благородно отказалась от такой обязанности, и выдыхали с облегчением. В следующую секунду приходило понимание того, что за свое благородство Иллис заплатила нешуточную цену, — про семь суток карцера тоже уже знали все. И…
И на фоне того восхищения, каким прониклись к девушке все парни академии от зеленых головастиков до выпускников, как-то даже потерялось искреннее любопытство — а кто же были эти неудачники, кому вчера выпала честь поприсутствовать в «Арсенале»?
Страница из журнала, где были записаны их имена, изъята. Занятия никто не пропустил, то есть законный отпуск после порки не использовал. Сидят в классе все ровно. Так кто?! Не может быть, что неудачников не было, ведь тогда у Иллис не появился бы повод так жертвовать собой.
Короче говоря, за ту неделю, что девушка отсутствовала на занятиях и в комнате, все курсанты академии успели заочно в нее влюбиться и признать лучшей девушкой на свете. Вернее, не совсем все.
Князь и его свита едва не плевались ядом при одном упоминании ар’гарда ди Рианн, но помалкивали. Понимали, что общественным мнением так по башке прилетит, что никакой княжеский авторитет не спасет.
Кириан был вне себя. В основном потому, что не понимал, как на все это реагировать. С одной стороны, непреклонность девушки, спокойно проследовавшей в карцер на какой-то безумный срок, не могла его не восхищать, как и ее принципиальность и готовность стоять за свои принципы. С другой — все это его неимоверно бесило, потому что он не понимал, в чем ее выгода. Впрочем, не понимал он недолго; когда влюбленная истерия среди сокурсников достигла максимума, Кейрош уже был уверен, что наглая девчонка все отлично просчитала и сделала такую ставку, что сорвала супербанк.