Ну и геморрой, скажу я вам. Даже в мире женщин, которые во многом превратились в мужчин, царевны остались истинными женщинами — не пожелали ходить в грязном и прямо в походе устроили большую стирку (чуть позже я еще вернусь к этому моменту). Понятно, что сия участь не миновала и меня, как ни сопротивлялся и не напирал на свое от них отличие. После совместного купания в одежде первых библейских персонажей (к этому событию, кстати, тоже вернусь) вся компания расположилась на ночлег. В общем, диспозиция на эту минуту получилась такая: ночь, поляна в глухом лесу, мокрая одежда на сложенной из жердей сушилке, костер, пятнадцать дорвавшихся до свободы учениц и только что переживший очередное ночное рандеву ваш покорный слуга — Вася по прозвищу Чапа.
Интуиция больно пнула меня, вытаскивая из сна. Что это?! Пронзило ужасом, как всегда при встрече с непонятным. Открывшиеся глаза узрели (по-другому не скажешь) собравшихся учениц. Они толпились вокруг меня в два-три ряда, заглядывая через макушки. Первые сидели на корточках, за ними на коленях другие, привстав, чтоб лучше видеть. На их плечи опирались непоместившиеся. Между голов проглядывало сонное небо, верхушки деревьев казались рваными дырами на фоне тлевшего на горизонте нового дня.
Костер догорал. Светало. Я лежал на спине. На сколько я отключался — на час? Два? Расставив ноги, Родосским колоссом надо мной возвышалась Варвара. Орлица над добычей. К поверженному трофею склонилось надменное лицо, щиколотки прижимались с боков к моим голеням.
Царевна Варвара Дарьина имела перед остальными небольшое преимущество по возрасту и немалое по опыту определенного рода. Дочь цариссы Дарьи, смотрительницы школы, она с детства вращалась в кругу старших, а поступив в курируемое мамой заведение, сразу сошлась с тогдашней «ночной хозяйкой школы» Аглаей, на чьи похождения даже стража закрывала глаза во избежание неприятностей. Теперь Варвара, примерно девятнадцати зим от роду (да, здесь считают зимами) сама стала главной. Увидев, что я проснулся, она опустилась прохладным седалищем на мои коленные чашечки, ее бедра окружили и сжали мои, а ровный голос поинтересовался как бы в пустоту:
— Все знают, откуда берутся дети?
— Могу показать, — мурлыкнула Ярослава из второго ряда, навалившегося на спины первых.
Первые сгрудились вокруг моей середины так, что меж голов едва проступал рваный кусочек неба. Задним пришлось расталкивать их, влезая лицами и давя на спины. Естественно, объект изучения под таким вниманием обрел признаки жизни.