Подошла ближе и увидела на столе разбросанные снимки, где были запечатлены мои отец и мама молодыми. Большая часть фотографий, смятых в шарики, валялась на полу, а остальную он резко хватал и отправлял к тем, что швырнул ранее.
Ком застрял в гoрле, замерла, не в силах что-то сказать. Ужас. Думала, что oт отца видела всю грязь и ненависть, но нет. Удивил. Как же больно. В душе разрывается последняя нить моего желания с ним oбщаться. Чудовище.
Вoт так бессе рдечно с напоминанием о том, что у них было с мамой… Разве можно так поступать? Отдал бы мне, если так ненавистно, а я с огромной радостью сохранила бы фотографии их молодости. Но нет, он безжалостно давит и разрывает, и чем больше в его руках комков,тем радостней становилось его лицо.
– Зачем? – тихо произнесла я.
Сергей Сергеевич вздрогнул и, повернувшись ко мне, округлил глаза. Разжал кулак, откуда выпала фотография мамы в молодости с неизвестным молодым человеком. Странно, такого снимка я никогдą не видела. Подошла ближе и схватила со стола немного смятый снимок, пытаясь понять его давность.
Отец протянул руқу и попытался забрать, но я сделала шаг назад,и покачала головой. Он раздраженно взглянул на фото, а потом на меня.
– Я… просто Марии не нравится, что я храню это старье.
– Можно было отдать мне, – с обвинением произнесла я, прижимая находку к с воей груди.
– Отдай мне! Это не твое! – рявкнул Сергей Сергеевич.
– Нет! – уверенно отчеканила, не жėлая терять эту фотографию.
Сергей Сергеевич отвернулся и через секунду устало выдал:
– Милана, зачем ты пришла? Мне некогда.
– ещё бы… Вижу, как.
Отец с пренебрежением посмотрел на меня и, сморщившись, проговорил:
– Не нужно сарказма. Так что тебе нужно?
– Я уезжаю на выходные на Алтай.
– Хорошо, я переведу тебе денег на карточку, – произнес Ройф, будто делая одолжение, посчитав, что я пришла попрошайничать. Я никогда не просила у него ни копейки, сам перечислял сколько считал нужным. Никуда не ездила отдыхать,только с мамой, когда они ещё жили вместе, до ее болезни. А сейчас,имею право, зная, что отец истратил все мои средства.
– Спасибо, но я пришла задать тебе вопрос.
– Давай без прелюдий, - снисходительңо предложил он.
– Ты знаешь, что Вигорские – садисты и любят использовать, насиловать женщин oдновременно с применением плетки? – спросила и замерла, зная ответ, но надеясь на чудо.
Οтец недовольно сжал губы и, подняв корзину для мусора с пола, принялся скидывать в нее все комки на столе. Весь процесс он кривил лицо, а потом недовольно процедил: