Отчим был программистом – лучшим из лучших, работая на крупные фирмы. Гением, решающим любые задачи, что поражало. Мы общались с ним, несмотря на то, что мой отец и муж матери постоянно конфликтовали. Но меня не касалось, я уважал его, любил мать и своих сводных сестер.
Соркин в последнее время был сам не свой и постоянно просил меня защитить девочек, если случится беда. Осознавал, что если так говорит, значит влез в дерьмо, из которого не знал, как выбраться.
Внезапно Маргарита отодвинулась и прошептала:
– Как думаешь, Валерия разрешит мне увидеться со Светой?
Просто смотрел, понимая, что сестра нашла в дочери Леры родное, напоминающее Катюшку. Обычно она обходила малышей, а тут…
– Рита… Катю не вернешь, – грубо произнес, чтобы она поняла.
– Я знаю… Прости. Просто мне с ней так хорошо. Я…
Молча сграбастал это плачущее создание и успокоил:
– Уверен, разрешит.
Рита обняла меня, и мы молча сидели, пока она не успокоилась и не начала свою «песню»:
– Прости, что…
– Молчи лучше… – буркнул, зная, что она может извиняться вечность.
– Ты самый лучший, хотя суровый, – ласково выдала она и вздохнула.
– Не говори глупостей, – сказал, погладив по спине, а потом велел: – Ложись спать, а я посижу…
Рита натянуто улыбнулась и легла на постель, накрывшись тонким одеялом. Прошел к окну и, посмотрев по сторонам, направился к креслу.
Через некоторое время посмотрел на маленькие часы в виде домика на столике и отметил, что уже четыре утра. Поднялся и, еще раз взглянув на мирно спящую сестру, пошел на выход.
Вместо спальни направился в кабинет на первый этаж.
Мало сплю. Забыл, когда нормально отсыпался, но это не напрягает.
Открыв сейф с важными документами, взял папку и сел в громоздкое черное кресло, развалившись на нем. Передо мной лежали файлы с информацией на Аверину Валерию Александровну.
Заказал личное досье еще неделю назад. После нашей встречи у клуба, когда желаемая женщина обломала меня после звонка ее матери. В тот момент хотелось сгрести ее и разложить прям там в машине. Так бы и сделал, не доехав до гостиницы, но слова о больном ребенке отрезвили.
Дети… это дети.
На следующий день остыл и решил отказаться от своей просьбы, но не смог дозвониться до Волкова. А потом не до этого было.
После нашей последней встречи, готов был придушить. После того, как она с довольной улыбкой свалила из моей машины после секса, предупреждая, что теперь я могу быть свободен. Аверина изъяснилась, конечно, не так, но видом и глазами показала именно это.
Ее наглый огонь в глазах вызывал во мне дикое похотливое животное, что совсем не радовало.