— Правда? А я думала, что уже ни на что не гожусь, — Степа повернула ко мне счастливое лицо.
— Если, честно, я хочу есть. Где твои пирожки с анашой?
Степа заметалась по кухне, выставляя на стол все, что приготовила за день: бульон куриный, голубцы, икру из баклажанов и, само собой, рулеты с маком.
— Степа, не торопись, я только съем один кусочек пирожка, а ужинать буду с Олегом.
— Олега не жди, он сегодня задержится, — поставила меня в известность Степа и добавила: — По делу.
— А почему сам мне не позвонил?
— Наверное, твой телефон был занят.
— У меня их несколько.
— Значит, все были заняты.
— Не нравятся мне эти дела в вечернее время, — в сердцах я отодвинула тарелку с рулетом на край стола, есть мне мгновенно расхотелось.
— Он задерживается по делу, — повторила Степа.
— Сама же рассказывала, какие дела могут быть у мужиков после работы.
— Марина, так ведь я рассказывала о наших, районных мужиках. А сейчас речь идет о моем племяннике.
— А он не такой как все? — ехидно спросила я.
— Конечно, не такой! — Степа стала в позу, защищая честь и достоинство любимого родственника.
— Ладно, бог с ним, без него спокойней. Вот послушай, что раскопала в конторе «Сытого желудка» Блинова, — и я вкратце пересказала Степе наш разговор с Алиной. — Завтра мы все пойдем на похороны. Присмотримся к толпе и в частности к Ларисе Мамонтовой. Мне многое пока не понятно в отношениях между Богомоловым и его первой женой.
— А как же Зорькин и Штурм?
— Я думаю, мы поручим Зорькина тебе: последишь за ним, выяснишь, где он работает, круг общения, короче, все, что удастся.
— Завтра приступать? — деловито спросила Степа.
— Завтра мы идем на похороны. Владимиром Владимировичем займешься послезавтра. Но нам еще надо изменить тебе внешность, чтобы Зорькин тебя не узнал.
— Мне? Внешность? — Степа испугано схватилась руками за лицо.
— Не бойся, это не больно. Заедем к Куропаткину. Он даст тебе паричок поносить, научит, как делать макияж. Знаешь, иной раз подкрасишься по-другому и сам себя не узнаешь.
— Я вообще не крашусь.
— Зря, Степа, зря. Стиль «а-ля-натурель» в моде только у девушек до пятнадцати лет и у бабушек после семидесяти пяти. Губы и ресницы нужно красить и не для кого-то, а, прежде всего, для себя, чтобы ненароком не испугаться своего изображения в зеркале.
— Ладно, я согласна.