— Проблемы в постели?
Если Алина пришла за добавкой или новым опытом… Чего же не давал Ярослав — нежности? Жесткости? Длительности? Размера? Буйства фантазии? Разнузданности и наплевательства на чувства партнера или, наоборот, мазохистской покорности?
— В постели он ангел. — Обернувшись, насколько позволила анатомия, Алина на миг закатила глаза — не от ощущений, что обидно, а от воспоминаний. — И бес. По очереди и одновременно. Когда мы вместе, я улетаю в космос, я кричу и реву, я рву простыни и царапаю мебель. Он единственный, кого я хочу, и быть с ним — единственное, о чем мечтаю.
— Значит, быт заел? — догадался Виктор.
Думал, что догадался.
— Он бросается на помощь, едва увидит, что я за что-то взялась. Когда отгоняю — настаивает, ходит кругами, грозится нанять домработницу. А мне не нужно! Есть обязанности сугубо женские, которые нельзя доверить мужчине. Вот это, — она пошевелила разносимым вдрызг богатством, в котором с боков увязли пальцы Виктора, — со временем меняется не в лучшую сторону, красота блекнет, а для мужчины нужно оставаться необходимой. Чтоб он не представлял жизни без моего присутствия рядом. Я воюю с Ярославом за право делать по дому как можно больше, но когда мы чем-то занимаемся вместе… это лучшие часы жизни.
— Тогда ничего не понимаю.
Алина отвернула лицо, ее поза как бы проиллюстрировала: «И не надо».
Разговоры разговорами, а движения не прерывались. Партнерша стоически выносила любовь не того, чью идеальность декларировала. Может, не настолько брат идеален? Не зря он ревновал к Виктору. Ярослав будто предвидел. На последней встрече он высказал с пренебрежением: «Посмотри на имена. Алина и Ярослав. Тем, что находится между А и Я, можно описать все, внутри заключена Вселенная. Между вашими А и В — только Б». Это выглядело плевком в душу, но Ярослав, как всегда, был прав.
— Ты же любишь его. — Ощущения заставляли сердце Виктора биться люстрой об пол, и только разговоры сбивали накал. — Любишь так, что при выборе «он или все остальное» даже не задумаешься. Почему же?
— Потому что он — единственное, что есть, что было и что будет. Ради него все отдам, на все пойду. Он — мои потрясающие восходы и до изнеможения сладкие закаты. Безоблачные дни, не повторяющие друг друга, и «ночи, полные огня». Мой редкий лед и частый жар. Обнимать его — держать в руках весь мир. Любить Ярослава — это обрести смысл жизни.
Приторные фразы пролетали мимо ушей, Алина говорила искренне, но говорила не о том.
— Ревнует к каждому столбу? — шумно дыша, выпихнул Виктор.
— Никогда. Я не даю повода.