Таксист вел машину ровно и, главное, молча. Мысли перекинулись на книгу.
Опять отказ. Ученые, оказывается, тоже бывают суеверными. Семейная реликвия вновь пришлась не ко двору, даже старый друг, доцент кафедры, не помог.
Книга, в соответствии с анекдотической традицией, обладала двумя качествами — приятным и наоборот. Первое — возраст, который определению не поддавался. На вид — нечто древнее и бесценное, а внутри — черт знает что. Словно знакомые буквы рассыпали по страницам, не озаботившись смыслом. Но вдруг что-то ценное? Чтобы расшифровать, специалистам нужно занести текст в компьютер, а с этим — проблемы. Вступало в действие качество номер два: у книги выявился дурной характер. Она отказывалась копироваться. Переписчики заболевали, а техника — от фотокамеры в телефоне до лабораторного сканера — ломалась. Совпадения, конечно, но в ученой среде прошел слушок о «нехорошей книге», и от анализа постепенно отказались как серьезные учреждения, так и частные исследователи. Сегодня умерла последняя надежда.
Сверток с книгой передала бабушка перед смертью:
— Вручаю тебе и твоим потомкам, возьми и спрячь.
Бабушке раритет достался от предков. Будучи воцерковленной, Евдокия Степановна одновременно верила и в Бога, и в науку, и в нечистую силу. Зная, что умирает, она ждала ангела, в последний миг жизни улыбнулась, словно кого-то увидела, и хоронили ее с той самой улыбкой на устах.
Супруга Вениамина Аркадьевича, пока была жива, книги просто боялась.
— Ненавижу ее! — кричала Нинель, воспринимая невероятный артефакт как соперницу, забравшую внимание любимого.
Смертельная болезнь избавила жену от ревности навсегда.
Дочка по поводу книги вносила предложения.
— Может, не переводить нужно, а просто читать, что написано? — спрашивала Рита, еще учась в младших классах. — Как в считалочках на выбывание, или чтоб выбрать водящего: эни бени раба, квинтер финтер жаба. Смысла вроде нет, а он есть, потому что без этих слов не будет игры.
Показался родной подъезд, таксист, получив плату, с дикой пробуксовкой унесся по новому заказу.
Дочь была дома. Ужин прошел, как обычно, в молчании, затем Рита поднялась.
— Я — спать. — Дверь в ее комнату захлопнулась.
Заперев бабушкин дар в сейфе, Вениамин Аркадьевич с шарканьем направился к себе.
Время, проведенное за просмотром новостей, казалось бесконечным. Пульс стрекотал, начал дергаться глаз. «Поймать полуночника». Нервное, однако, дело.
Рита пару раз выходила — то на кухню, то в гостиную. Шпионит? Значит, приготовления прошли не зря. Вениамин Аркадьевич ждал в своей спальне, притворившись, что лег. На всякий случай даже храп изобразил. Когда стрелки приблизились к полуночи, он осторожно вышел.