Мой заместитель не торопится с вопросами, позволяет расслабиться, привыкнуть к обстановке. Уже когда я съела половину тарелки – попросил:
- Расскажи о себе.
Отодвинула блюдо, вновь вцепилась руками в салфетку. Так спокойнее, а если медленно рвать тонкую и мягкую бумагу, будет еще легче. Глубоко вздохнув, еще раз взвешивая все «за» и «против». Да, Ярослав человек незнакомый, мы общаемся всего ничего. Но именно на него у меня есть некоторые планы и надежды, а значит, он должен обо мне хоть что-то знать. Просто не буду вдаваться в подробности, обрисую свою жизнь в общих чертах. А если сболтну лишнего, то так тому и быть.
Самое сложное начать. Обычно никогда не знаешь, с какого момента стоит говорить и чем следует закончить. Но у меня получилось.
- Ну, здесь, наверное, нужно рассказывать с самого начала. О том, что у отца была полноценная семья, даже имелась жена, которая ждала ребенка. Собственно, отец жену любил не сильно, потому что кроме неё у него имелась еще и молодая любовница. Но сына ждал, так как родная кровь, продолжение рода, надежда и опора. Жена при родах умирает, оставляя маленького мальчика на попечение отца. И Лазарев старший не придумал ничего лучше, чем привести в дом любовницу. Естественно девушка согласилась не за просто так…
- Деньги? – делает верное предположение Ярослав.
- Они самые, причем сумма там баснословная. Кроме этого отец оплачивал множество других прихотей молодой жены, которая, если честно, не особо то и следила за маленьким мальчиком. А потом неожиданно стало известно, что она и сама ждет ребенка.
- Анатолий Игнатьевич обрадовался? – пожимаю плечами. Может, когда узнал, то и обрадовался.
- Не могу сказать. Знаю только, что после моего рождения мать была послушной и любящей женой, пока не узнала код от сейфа. Забрав оттуда все деньги, они исчезла с радаров, да так, что до сих пор найти не могут. Ну а я, скажем так, отрабатываю её долги. С детства в меня пичкали знания, нанимали преподавателей и водили в разные кружку. Делали все, чтобы забить голову знаниями, которыми отец сейчас очень грамотно пользуется. Глеб как был любимым и избалованным сыном, так до сих пор им и остался. Ему все сходит с рук: любому поступку находят оправдание, любое грязное дельце очень быстро закрывается.
Думаю, исповедь на этой грустной ноте можно завершить. Я, итак, слишком много рассказала. Да, значительно легче стало, но общего положения слова не изменили. Проблема осталось и её нужно как можно быстрее разрешить. Естественно в мою пользу. И сделать это как можно осторожнее, потому что отцу всегда и всё докладывают.