Включив духовку, девушка поспешила на зов.
Тетя успела рассортировать и только что сделанные фотографии, и те, что снова прислал Петя. Некоторые даже распечатала, правда, черно-белый принтер почему- то смазывал картинку, по темному фону шли белые полосы, словно помехи.
На экране такого не было.
— Ничего не замечаешь?
Даша вгляделась в снимок.
— Мусора меньше, и мебель словно ремонтировали.
— Не то, — отмахнулась тетя. — Я вот про это, — и обвела курсором темное пятно на стене. — Ничего не напоминает?
Даша пожала плечами:
— Нет.
— А мне напоминает. Только не пойму, что именно. Нам нужен экран побольше!
С этими словами Ирина Васильевна подхватила ноутбук и устремилась в зал, где висел телевизор. Через несколько минут он уже показывал те же самые фотографии, но теперь их можно было разглядеть в деталях.
— И здесь тоже… И здесь. Племяша, там явно что-то висело!
Даше было все равно. Ей совсем не нравились эти исследования и новая научная работа тети. Чтобы быть подальше от этого, она ушла на кухню:
— Курица сгорит.
Ирина Васильевна рассеянно кивнула — она вся была уже в работе и ничего не видела и не слышала.
Резкий крик перекрыл и гам за окном, и музыку из соседней квартиры. Такой отчаянный, что сразу наступила тишина. А вопль повторился, только теперь уже кричали в подъезде.
Захлопали двери: одни высовывались узнать, что случилось, другие, напротив, от греха подальше запирался в квартире. Даша вместе с тетей выскочили на площадку.
Соседка снизу размазывала по лицу слезы и пыталась что-то рассказать, но ей мешали рыдания. Кто-то увел женщину и вскоре все стихло, только бабушки у подъезда оживленно обсуждали случившееся.
Ирина Васильевна вернулась к анализу фотографий и поиску местных легенд, а Даша поняла, что задыхается в четырех стенах.
— Теть Ир, я к Ане. Если что, курица готова.
И, дождавшись согласного угуканья, выскочила за дверь.
Но, выйдя во двор, поняла, что не хочет ни к какой Ане. Та начнет жалеть, сочувствовать, забрасывать вопросами. Мелькнула мысль позвонить Ольге или Олегу, но ехать к ним тоже не хотелось — поздно.
Не зная, что делать, послонялась по двору, посмотрела, как кормит голубей женщина из дома напротив, понаблюдала за детьми в песочнице. И, решившись, направилась к остову горки.
Ребята уже ушли, и он возвышался грудами пластика, железа и дерева. Веревка, свернувшись узлом, выглядывала из-под куска разбитой крыши. Ее конец закрутился в мертвую петлю. Алый осколок детского ведерка щерился зазубринами и походил на оскал.
Даша поежилось — в ушах скрипело, словно веревка не лежала на земле, а была все еще привязана к перекладине. Холодный ветер обнял за плечи.