Класса с седьмого многое постепенно стало меняться. Я никогда не афишировал богатство своей семьи, у нас это не принято, да и для меня это было совершенно неинтересно — кто сколько имеет денег из родителей. В школе все равны в этом плане, мериться игрушками начали позже. Дальше — больше. Но у меня никогда не было ни дорогих гаджетов, ни шмоток. О положении моей семьи знал лишь Толян — которого я приглашал в наш дом. Огромное поместье за чертой города. Гектары земли, целый парк, внушительный замок вместо дома. Прислуга, мебель из красного дерева, бассейн в доме, бассейн на улице. Для меня все это было привычным, но друг помог мне взглянуть со стороны на собственное положение…
Постепенно Толя начал меня убеждать, что имея такие средства, я не должен быть изгоем.
— Это дурость какая-то, бро, — ворчал он на меня. — Ты Ритке только намекни на то, какой ты богач. И она будет твоей, сразу.
— Как это сделать, если даже подойти к ней не могу?
В седьмом классе мы придумали план. Я выпросил у родителей вечеринку. Мой отец — крайне занятой бизнесмен, дома бывал редко. Как и мама, которая работала врачом, хирургом, и настолько обожала свою профессию, что не мыслила без нее жизни. Хоть и не нужна отцу была работающая жена, он смирился. Как и все мы — старшая сестра, старший брат… Младшая сестренка больше всего страдала от частого отсутствия родителей. Нас воспитывали гувернеры. Сестры и брат учились в частных заведениях. И только меня отправили в обычную школу. Чему я, впрочем, не огорчился. Брат, он старше меня на десять лет, ненавидел свой пансион-пятидневку. И я, слушая его рассказы, искренне считал, что мне повезло. Я чаще других виделся с родителями. Да и в школе не было особых проблем. На обидные слова и тычки в спину я не обращал внимания. Меня только Рита могла ранить, потому что ее я каким-то образом впустил в сердце, сам не поняв, как. Завис, зациклился на ней, с маниакальным упорством искал ее симпатии. А в ответ получал еще большую агрессию.
Конечно, первая красавица школы не могла отдать свое сердце очкарику. Я это понимал. Наверное, надо было обратиться к матери, или отцу, или сестру старшую попросить… нанять стилистов, сделать из себя красавца. Но в то время я искренне был уверен, что это невозможно. Что я вот такой как есть и никак меня не переделать. Когда Толян заговорил о богатстве, как наживке, было больно и неприятно. Я был растерян, и все же пошел на поводу у друга. Закатил вечеринку в поместье, уломав сестру и воспользовавшись отсутствием родителей, которые бы никогда этого не разрешили. В нашей семье поместье было священным домом, только для семьи, у старших сестры и брата были собственные квартиры в городе, где они могли делать что пожелают, звать гостей. Но не в загородный особняк…