Мне ужасно неловко сидеть за общим столом с семейством Морозова. Пыталась отказаться, но Ян на ужин в столовую чуть ли не силой вытащил. Точнее, пригрозил, что на руках отнесет, раз устала… И я испугалась… его прикосновений.
Нас всего четверо — Агата, Ян, я, и неожиданная гостья, которая появилась когда мы уже почти сели за стол. В первый момент я ужасно напряглась, решив, что это Лана… Но гостья оказалась двоюродной сестрой матери Морозова.
Нас представили друг другу, и Екатерина Витальевна сразу попросила меня называть ее просто тетя Катя.
Эта дородная полная женщина весь вечер с любопытством разглядывает меня и задает нескромные вопросы. В каком классе учились вместе (Ян с первого по третий классы, учился в другой школе), как встретились снова и при каких обстоятельствах, с кем из одноклассников общаемся… Потом тетя Катя переключается на мою руку, спрашивает как и что произошло и я окончательно понимаю каково быть ужом на раскаленной сковородке.
Кое-как отвечаю на бесконечные вопросы, молясь про себя чтобы они поскорее закончились. Потом тетушка переключается на бывшего мужа, рассказывает, как бросил ее, как нашел, подлец, молодую, и мы с Агатой сочувственно киваем, реплики в монолог этой женщины вставить нереально. Ян хмурится и все время что-то пишет в телефоне.
Сама не замечаю, как начинаю кусать губы, при мысли, что он переписывается с Ланой. Интересно, почему она не приглашена? Из-за меня? Или не вхожа пока в этот дом? Могу ли я спросить об этом у Агаты, или не стоит, и девчонка в момент вычислит меня? Поймет, что я не равнодушна к ее брату… Но я обязана быть равнодушной!
После ужина следует чайная церемония как в лучших домах Японии — то есть, не знаю, так ли это, но фразу об этом произносит со смехом Агата. А тетушка неожиданно снова возвращается к теме прошлого. У меня все обмирает внутри, когда слышу:
— Ой, а я вспомнила историю, дорогой, как тебя едва не убили из-за какой-то девчонки одноклассницы. Ритуля, ты знаешь такую? Как ее имя, дорогой?
— Не было такого, — улыбается Ян. Он абсолютно спокоен, а у меня спина в момент ледяным потом покрывается. — Ты что-то путаешь.
— Да конечно, путаю, — фыркает женщина. — Твоя мать едва сердечный приступ не словила. Такое не забывается. Риточка, ты нас просвети. Ты знала эту стерву?
Сижу точно каменная, уже открываю рот, чтобы «осчастливить» тетушку признанием, что та самая стерва сидит перед ней, как вдруг чувствую — рука Морозова ложится на мое бедро. Едва не подпрыгиваю от неожиданности. Горячая мужская ладонь гладит успокаивающе, точно я — возбужденное животное, а он — укротитель.