Абориген представился. Дайд, ваштамар, не забыть бы. Очень просил вернуть ему покойную жену. Кьярра согласилась на эту уступку — жена умерла явно от «серой мглы», значит, подпадала под программу оживления мира. Честано остался восстанавливать дом, Дайд, путаясь, объяснил, как отыскать кладбище, рвался идти с Кьяррой и Левиани, но ему велели сидеть на месте.
Потеряет сознание — возись потом с ним.
— По-моему, это здесь, — сказал Левиани, останавливаясь.
Камни громоздились не хаотически. Они складывались в ровные линии с широкими промежутками. Место было пустынным, здесь не зеленели ни деревья, ни кусты, только стелилась рыжая трава, которая рассыпалась в пыль, стоило задеть ее ногой. И бугорки камней, желтоватых и похожих на плоские зубы. До самого горизонта.
Мертвых здесь не просто зарывали в землю. Над ними высаживали новые дома. Дайд говорил, что костяные каркасы и органические стены очень хорошо росли на человеческих останках.
Кьярра вспомнила ровные стены-хранилища колумбариев, полные ячеек для урн с останками. Что ж, любой подход имеет право на существование.
— Двадцать восьмой ряд, — произнесла она, отсчитав нужное количество и останавливаясь. — Теперь найти пересечение с девяносто третьим. Дан, это для тебя.
Левиани кивнул и направился к другому краю кладбища-грядки. Кьярра смотрела ему вслед. Помощник ловко перепрыгивал с выступа на выступ. Из-под земли показались только верхушки крыш, да так и застыли, не успев развиться до полноценных домов. Интересно, вырастут ли, когда из них вытянут «серую мглу»? Или этого недостаточно, и придется искать святилище, оживлять местную стихию Жизни…
Теоретически, если оживить ее, она сможет убить «серую мглу» во всех мирах сразу? Нет, тут же возразила сама себе Кьярра, не сможет. Иначе убила бы сразу. Не поддалась бы. Не погибла бы. Значит, дело в чем-то еще.
Но святилище искать все равно придется.
Она с гораздо большим удовольствием занялась бы поисками, чем возилась с оживлением. Нет, Кьярре нравилась работа. Не нравилась только рутина. Она вдруг поняла, что брошенное Левиани вскользь «ты лентяйка» неприятно царапнуло. Да, ей было скучно вливать дополнительную магию, выверять пропорции, возиться с человеком, которого она уже оживила, пусть и не до конца. Хотелось чего-то нового, глобального, важного. Хотелось сразу переходить к сути, а не зацикливаться на деталях. Рисовать возрождением по разрушенному полотну — так пелось в старой песне о романтике мертвых миров… Певица потом подхватила где-то пылянку, и ей запретили выступать.