– Да ладно? Так и сказала? Что я ей понравился? – расплылся в глупейшей улыбке этот придурок. Фу-у-у, надо же быть таким примитивным!
– У меня есть прекрасный план, как освободить ее от этого огнедышащего дракона и предоставить тебе возможность самому услышать от нее о ее симпатиях!
Разбрасывать приманки я начала еще за несколько дней до часа Х.
Сначала подошла к Роману и, не обращая никакого внимания на его откровенную враждебность, закинула удочку:
– Что-то Инна твоя на Юрку заглядывается постоянно. Вроде как они просто рисуют вместе плакат для прощальной дискотеки, но, стоит зайти в актовый зал, они то за ручку держатся, то эдак страстно переглядываются. Не удивлюсь, если скоро застану их в какой-нибудь грязной кладовке целующимися.
Естественно, он меня послал и даже не принял к сведению мои слова.
Похожая наживка была раскинута и перед этой дурехой. И реакция, хоть и была в самом начале резко отрицающей, но… Ни одна девчонка не забудет такой намек в отношении себя и своего парня.
И вот наступила сама дискотека.
И теперь было очень важно строго следовать пунктам моего шикарного плана.
– Засовывай повыше! – командовала я Юре, выбирающему место, куда лучше спрятать плакат, который играл одну из главных ролей в этой истории. – Чтобы, пока ты будешь лезть, я успела дверь на замок закрыть.
Слава богу, Юра оказался не настолько тупой, каким казался поначалу, и прекрасно выполнил свою часть задания.
Миронова поперлась искать якобы утерянный плакат с таким энтузиазмом, что я чуть не захлопала в ладоши от счастья. И дверь мне удалось закрыть без каких-либо усилий. Правда, чуть позже выяснилось, что этот болван, свалившись со стеллажей – я слышала этот грохот – умудрился повредить ногу и принялся слать мне смс-ки с призывами о помощи: «СОС. Я повредил ногу!». Судя по количеству ошибок, набирал он это сообщение в кармане одной рукой и на ощупь.
Но мне было плевать на его ногу. Потому что теперь начиналась моя игра. И я не могла позволить себе ее испортить из-за чьей-то там поврежденной ноги. Или даже головы.
Время шло, Инна не возвращалась, Роман начал нервничать.
А уж когда директор лагеря вынес плакат Инны (дубликат, естественно, но никто об этом не знал!), лицо Романа конкретно перекосило. Я видела, как он подходит ко всем, спрашивая, где же его «ненаглядная», и как все недоуменно качают головами, глядя на него с каким-то непонятным сочувствием. И вот очередь дошла до меня. Я сделала испуганное выражение лица и тихо протараторила:
– Я ничего не знаю!
– Чего ты не знаешь? – гневно прошипел прямо мне лицо Роман.