— Ато дэ, — сказала стюардесса. Когда это она нас потом увидит? Нас окружали движущиеся люди, игнорируя нас троих.
— Постой, — сказала я. — Что ты делаешь с… баллонами с кислородом?
Кен покачал головой.
Я вдруг поняла, что последние пассажиры забрались в длинный лифт. Мы были одни. Кожа шеи и плеч ощущалась напряженно, горела, словно другие пассажиры забрали кондиционер с собой. Дверь лифта за стюардессой звякнула. Мы испуганно повернулись. Двери разъехались.
Три тощих парня с одинаковыми острыми подбородками и телами пловцов вышли из лифта. Они были в черном, включая кожаные перчатки, но на одном была рубашка красного цвета. Игнорируя испуганный протест стюардессы, высокий схватил тележку с папой, а двое других встали живой стеной передо мной и Кеном. Я бросилась на Красную рубашку, но он остановил меня быстрым ударом.
Ай. Я схватилась за ногу.
Кен выпалил ругательства, рыча, как босс якудза в одном из фильмов, которые смотрел папа, но живая стена не отступила. Лифт звякнул. Высокий парень потащил тележку за собой в лифт.
Папа! Они забирали папу, а я стояла тут, бесполезная и застывшая. Кен бросил свою сумку и напал на третьего парня, пока стюардесса пятилась, как испуганный краб. Красная рубашка удерживал меня, вытянув руку. Если я коснусь его голой кожи, потяну его силу вместе с фрагментом, как сделала с ледяной каргой Дзунуквой в Портлэнде, то, может, я смогу…
Красная рубашка уклонился от моих пальцев. Его товарищ, отбивающийся от Кена, закричал с предупреждением:
— Баку ни ки во цукетэ. Саварэру йо!
— Хай, — буркнул Красная рубашка. Он попятился на пару шагов, защищаясь локтями.
«Не давай опасному баку трогать кожу».
Они были Иными. Знали, что я была баку. Я стояла и смотрела, а маленькое синее пятно пролетело мимо моего левого плеча и врезалось в дальнюю стенку лифта.
Двери закрылись, скрыв тележку и испуганное лицо высокого парня.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Кен повернул парня за руку, и он врезался головой в Красную рубашку. Они упали на пол, и я перепрыгнула их и нажала на кнопку лифта. Два раза. Три раза. Я безумно била по кнопкам, и пластик мог потрескаться от этого. Но ничего.
Две минуты в этой стране, а я уже потеряла папу. Я повернулась и прижалась к стене, колени вдруг ослабели. Я закрыла глаза от сгущающегося жара. Когда я открыла их, Кен бился с оставшимся парнем, Красной рубашкой.
— Ты нам не навредишь, — сказал Кен на японском. Красная рубашка поймал стюардессу. — Вы пришли только забрать.
— Поспоришь на ее шею, Вестник?
Кен оскалился, взглянул на меня. Нервничал, что его назвали Вестником при мне? У меня были проблемы важнее. У них был папа. В какую сторону двигался этот лифт? Цифры над дверями менялись. Нужно вниз. Я могла спуститься по лестнице быстрее, чем бежать наверх.