— Пора избавиться от оставшейся одежды, — сказал он, расстегивая пуговицу на ее джинсах.
Она схватила его за руки в попытке остановить. Ни за что. Ее грудь в порядке, но живот и пятая точка… И бедра? Она посмотрела вверх на светящееся янтарное стекло потолочной люстры, светильники в виде фонарей на стенах. Слишком много света. Да, он, вероятно, раньше мельком видел шрамы и складки на ее теле, но не стоило предоставлять ему возможность неспешно разглядывать ее тело.
— Может быть, нам стоит перебраться в кровать? — предложила она. И укрыться одеялом. Отличная идея.
Он проследил за ее взглядом и прищурился. Положив руку ей на щеку, он, не переставая смотреть ей в лицо, второй рукой потянул вниз молнию на джинсах. Черт, она не хотела, чтобы он видел ее такой. Она снова взглянула на светильники.
Не сказав ни слова, он встал и прошел по комнате, выключая свет. В свете потрескивавшего огня его голые плечи отливали золотом. Он вернулся и сел рядом с ней.
Ее комплексы были настолько очевидны? Конечно, он не мог знать, почему она нервничала.
— Мы разберемся с твоим восприятием собственной внешности в ближайшие дни, — прошептал он, разрушив ее надежды. Он переложил ее руки с пояса обратно за шею. — Ты не настолько доверяешь мне, чтобы я сковал твои руки за спиной. Но ты очень искушаешь меня на это. Держи руки здесь. Мы поняли друг друга?
Наручники? О, господи.
— Да, — но от мысли о том, что ее руки будут скованы, внизу живота все затрепетало. Это от нервов или возбуждения? Она не могла сказать точно.
Он улыбнулся, посмотрев ей в глаза.
— Думаешь, каково это, да? — ни минуты не колеблясь, он сдернул с нее джинсы. Она чувствовала себя обнаженной, когда он провел пальцем вниз по ее груди, прошелся по мягкому животу, который она пыталась втянуть. Тем же пальцем он подцепил ее трусики и медленно стянул их с нее.
И вот она уже совершенно голая, а он все еще в штанах. Почему сейчас это так ее волнует? У нее были любовники до него, но что-то в том, как он обращался с ней, выбивало ее из колеи.
Возбуждало.
Он положил руку ей на киску, слегка надавил, будто мог чувствовать сильную пульсацию. Наклонившись вперед и все еще держа руку у нее между ног, он прикоснулся к ней в легком поцелуе. Когда она попыталась углубить его, он отстранился, ясно дав ей понять, что делает только то, что хочет сам. Держа руки за головой, она не могла притянуть его ближе.
— Если бы ты была моей, здесь все было бы гладко выбритым. Открыто миру, — глядя ей в лицо, он скользнул пальцем по ее влажным складочкам, заставив все внутри нее сжаться. — Открыто для моих прикосновений.