Когда в итоге он закрепил свободный конец эластичного бинта, боль снизилась до терпимой, и Ребекка смогла сделать вдох.
Логан сжал ее плечо.
— Храбрая девочка, — прошептал он и встал. — Тор в порядке? — спросил он Джейка.
— Повредил лапу, но ничего, заживет. — Джейк улыбнулся Ребекке: — Ты соорудила отличный бинт для перевязки, рыжик.
Логан взглянул на окровавленный лоскут от рубашки, все еще обмотанный вокруг лапы Тора, и фыркнул от смеха.
— Похоже, нам лучше пойти прямо на запад, так мы срежем путь до старой Медвежье Тропы, а потом свернем на тропу Кедрового Дерева.
Логан посмотрел на ручей.
— Согласен, — он схватил Ребекку под руки и помог ей встать.
Боль пронзила лодыжку, но Ребекка смогла подавить вскрик, зашипев.
Логан обнял ее за плечи, успокаивая. Затем закинул ее руку себе на плечо.
— Ты будешь опираться на меня и Джейка, как на костыли. Если идти будет слишком тяжело, или у тебя не получится, я понесу тебя на руках.
Понесет? Она в ужасе посмотрела на него. Да лучше умереть на месте. Кроме того, она тут не единственная раненая.
— Со мной все будет в порядке. Лучше позаботься о Торе.
Взгляд Логана смягчился, и он погладил ее по щеке.
— У тебя очень доброе сердце, правда? — он взглянул на пса. — У него четыре лапы, и повреждение одной из них не сильно повлияет на скорость передвижения.
Джейк подошел к ней с другой стороны. Стоя между ними, она чувствовала себя лилипутом. И он, очевидно, прочитал ее мысли:
— Окей, коротышка, хватайся за нас и пошли скорее, пока не стало слишком темно.
*****
К тому времени как они дошли до большого дома, с Логана ручьем сбегал пот, а Ребекка побледнела от боли. Хотя городская девчонка ни разу не пожаловалась. Каждый раз, когда он спрашивал, не больно ли ей, она отвечала: «Все хорошо». Как мужчина, он оценил ее героическую храбрость. Как Дом, он предпочитал услышать правду, но на полпути, спускаясь с горы, когда садилось солнце, было не время читать лекцию о честности. Вместо этого он внимательно за ней следил, и когда вены выступили у нее на шее, губы сжались в тонкую линию, а дыхание участилось, он проигнорировал ее протесты и, с помощью Джейка, закинул ее себе на спину.
Единственное, что она позволяла себе высказать вслух, было беспокойство за него, Джейка. И за пса.
Тор, как обычно, ушел вперед, несмотря на раненую лапу, и белый кончик его хвоста маячил в темноте леса. Когда они подошли к дому, Тор взбежал на крыльцо и стал ждать, пока кто-нибудь откроет ему дверь.
— Наверное, ему не терпится поужинать, засранец, — сказал Джейк.
Ребекка остановилась прямо в дверях.