Разобрав свои вещи и взяв оружие наизготовку, они, проваливаясь в сыром грунте, направились к горе. Шедший ближе к маяку, завернул, чтобы его взять, и тут же вспышка взрыва отбросила его. Идущий рядом с ним боевик, схватившись руками за грудь, медленно оседал на землю. Остальные, как по команде, упали в осоку, готовые отражать атаку. Спустя некоторое время, двое подползли к убитым. Забрав вещи и оружие, они поползли не обратно к группе, а к вертолету, по-видимому, чтобы оставить оружие и вещмешки. Вдруг ползущий впереди замер и поднял одну руку вверх, как бы останавливая ползущего сзади. Я понял, что вторая ловушка обнаружена. Поймав его голову в перекрестье оптического прицела, я начал плавно нажимать на курок, но тут он вдруг повернул лицо, что-то говоря напарнику, и я, глядя на его молодое, свежее лицо, опустил карабин. Не поднялась у меня на него рука, не было той злости, что толкала раньше против Хмурого и его компании. Я понимал, что меня они не пощадят, но не мог я сейчас стрелять. Собрав свои вещи, я поднялся и, прячась за деревьями, направился в сторожку, где решил отдохнуть и обдумать сложившуюся ситуацию.
… В то время, пока я шел к сторожке, мои новые «знакомые» обнаружили трупы Хмурого и Кавказца, так как Шеф предусмотрительно взял с собой следопыта, и тому не составило большого труда разобраться в ситуации и обнаружить трупы погибших. Передав по рации Шефу о том, что первая группа уничтожена, они получили приказ: прочесать всю и уничтожить всех посторонних, главное же — найти вход в бункер. Разделившись по парам и одев бронежилеты, они разошлись по маршрутам, поддерживая связь с Шефом и друг с другом по рации. Двое направились в сторону моей сторожки, осматривая все подозрительные кусты и выемки, продвигаясь все ближе и ближе к моему убежищу. Это были уже профессионалы, охотники за головами, и они как псы шли по следу…
Придя в избушку, я разогрел чай и попил его с сухарями, после чего решил немного поспать после неспокойной ночи. На всякий случай я установил на тропинке, уже протоптанной мною, последнюю свою гранату, своим испытанным методом — метрах в ста от избушки, чтобы у меня было время скрыться в случае тревоги. Все же кошмарная ночь сказалась, и я уснул, как будто провалился в пустоту. Организм стремился восстановить потраченную энергию, и ему было не до сновидений.
Пробуждение мое было весьма неприятное. Прямо перед глазами у меня застыло дуло автомата, который держал одетый в пятнистую униформу кавказец, второй — тот самый, которого я недавно держал на мушке, вытряхивал вещи из моего рюкзака. Увидев знакомую рацию, он понял, что я тот, за кем они охотились. Ухмыльнувшись, он подошел ко мне и, отстегнув от пояса наручники, защелкнул мои запястья на спинке кровати: