Прикрыв все богатство лапником, а потом землей с корней сосны. Вот и лопатка пригодилась. Дождя я не боялся, так как камень нависал над схроном, да и долго я не собирался его здесь хранить — или заберу, или перепрячу, как только освоюсь.
Оделся, прицепив на портупею саблю (форс, однако, но уж очень хочется!). Накинув ранец, прицепив к нему сверху шинель (все же лето, жарко), я тронулся в путь вниз по течению ручья, прикинув, что он должен впадать все же в реку. По моим стареньким часам время было около обеда, но есть пока не хотелось, только я изредка прикладывался к фляжке, так как солнышко припекало, а фуражку я взять не догадался. Найдя на берегу возле воды листья мать-и-мачехи, связал их пучком и одел на голову. Стало сразу легче, правда с торчащими стеблями над головой я был похож на идиота. Но пока меня никто не видел и ладно.
Часа через три ручей пересекла наезженная дорога, я оказался в затруднении, куда идти, но подойдя ближе я увидел, что с одной стороны дорога забрызгана водой, еще не просохла, значит совсем недавно здесь выезжали из ручья телега или две, тяжело груженые, значит можно попытаться догнать. Вокруг следов от тележных колес остались следы конских копыт. Присмотревшись, я увидел, что следы с подковами, значит русские, татары своих коней не подковывали. Ну что же, значит идем по этим следам, авось и выведут.
Ходить я умел, да и любил, если бы еще не комары, да их сопутствующие родственники, которые не смущаясь, что я гость из будущего, старательно пытались меня съесть. Поэтому я время от времени переходил на легкий бег.
Вдруг впереди меня за поворотом раздались крики, звон оружия и ржанье коней. Что-то случилось и это мне не нравилось. Я сошел с дороги и двинулся в сторону звуков. Вскоре шум достиг своего апогея, и сквозь деревья я увидел батальную сцену: десятка полтора оборванцев с копьями и дубинами, окружив обоз из пяти телег, напали на охрану и возчиков. Из охраны остались трое воинов, в кольчугах и шлемах они яростно отбивались от разбойников. Двое воинов лежали без признаков жизни, утыканные стрелами, но и разбойники время от времени падали под ударами опытных воинов. Доставалось и возчикам, из них осталось двое, да третий, видно сам купец, лихо отбивался бердышем, раскроив не одну буйную головушку.
«Надо помочь несчастным» — думал я, прикручивая глушитель на наган. Вот впереди маячит спина лучника, который пытается добить воинов, но их все время закрывают его друзья. От нетерпения он разве что не приплясывает. Я прилег, поймал его на мушку, благо расстояние метров пятнадцать, глухо пшикнул выстрел, и на спине лучника расцвело кровяное отверстие. Лук выпал из его рук, он попытался посмотреть назад, но тут его колени подогнулись, и он упал в траву на обочине. «Так, один готов, надо помочь купцу, воины держатся пока» — три выстрела, и двое разбойников упали возле телег. Против двоих купец продержится, надо помочь воинам, один из которых уже ранен и еле-еле отбивается от здоровенного детины с топором. Выстрел, и детина, разбрызгивая мозги, валится под ноги воина, который уже прощался с жизнью и теперь удивленно смотрит себе под ноги на рваную рану на голове разбойника.