Вскоре самолет плавно приземляется на летном поле. Через двадцать минут таможенник поднимается на борт, проверяет наши паспорта и летные документы капитана, затем уходит. Мы тут же взлетаем. Я собираюсь расстегнуть ремень безопасности.
— Если ты не собираешься передвигаться по салону, я бы не стал этого делать, — улыбается Алекс, кивая на мой ремень безопасности. — Меньше, чем через пятнадцать минут мы приземлимся.
— Сколько времени нам потребовалось бы, если бы мы ехали на машине из аэропорта? — Спрашиваю я, все же расстегнув ремень безопасности.
Алекс пожимает плечами.
— По крайней мере пару часов, особенно, если учесть вечерние пробки на дорогах.
Мы оставляем город позади. Я смотрю в иллюминатор и вижу сквозь тонкие, прозрачные облака, что мы летим вдоль красивой холмистой местности. Летние поля насыщены всеми оттенками зеленого, какие только можно себе представить.
Глория снова появляется в салоне, сообщая, что мы приземлимся через несколько минут в нашем конечном пункте назначения. Она снова проверяет наши ремни безопасности и уходит.
Я продолжаю смотреть в иллюминатор, наблюдая, как земля двигается навстречу нам. Здесь действительно потрясающе красиво. Вокруг не видно ни города, ни даже домов, я думаю, как красиво это место будет выглядеть зимой, укрытое белым одеялом из снега.
Не могу сдержать улыбку, меня охватывает возбуждение от предстоящего путешествия, как сказала бы моя мама — «Теперь я официально нахожусь в приключении».
Алекс выглядит совершенно равнодушным к прекрасному пейзажу. Он даже не пытается взглянуть в иллюминатор, чтобы лучше все разглядеть. Я с любопытством посматриваю на него, он вопросительно переводит на меня взгляд.
— Так красиво, — восхищенно говорю я. — Ты настолько пресыщен этим?
— Да, прекрасно, но я видел все это тысячу раз. Я здесь вырос.
— А, твои родители тоже здесь жили?
Его лицо на секунду омрачается, и я вдруг вспоминаю, что он ни разу не упоминал про своих родителей. Надеюсь, я не затронула ту тему, которая ему явно не нравится.
— Да. Мы все жили здесь вместе, когда я рос. Мои родители погибли, когда мне было четырнадцать... в результате аварии вертолета. Моя бабушка умерла вскоре после моего рождения, так что моя двоюродная бабушка — тетя всегда была для меня настоящей бабушкой, так по-русски для бабушки. Когда я оказался сиротой, она забрала меня к себе и вырастила.
— Прости, — шепчу я.
— Это было очень давно, — машинально отвечает он, словно тысячу раз повторял эту вежливую, избитую, бессмысленную фразу многим людям.
— И каково было здесь расти? — Спрашиваю я, пытаясь сменить тему.