В шкафу поискать, что ли?
Ардай выдвинул один ящик, другой... Вот. Все комплекты упряжи, и новой, и старой, для Момута, лежали там. Отдельно, в сторонке - "парадный" комплект отца, богато украшенный цветными камнями и золотом. И еще один похожий, тоже богато украшенный, но совсем новый.
Ардай не удержался, взял его, развернул. Так и есть, его монограмма, красными камешками на нагрудной бляхе: "АЭ". Ардай Эстерел. Это упряжь для его руха, того, который еще не вылупился из яйца. Отец, оказывается, уже приготовил ее.
Забыв, что только что спешил, Ардай гладил пахнувшие новой кожей ремни, золотые чеканные бляшки, на каждой -- свой рисунок. Наконец спохватился, свернул все аккуратно и положил на место. Здесь же, в углу ящика, прикорнул серый холщовый мешочек с отцовской монограммой, сестры шили такие во множестве, для разных мелочей. Почти не раздумывая, Ардай взял мешочек и вытряхнул содержимое на ладонь.
Длинная нитка бус. Синие, зеленые и красные бусины, и немного белых. Они тяжелой переливающейся горкой лежали на ладони, и казались настоящими драгоценностями, даже для Ардая, который так мало в этом понимал. Странно. Ему еще не приходилось видеть, чтобы столь разные по цвету бусины носили на одной нити. И почему такая вещь хранится у отца? Впрочем, он тут же догадался: это ожерелье той женщины, Валенты. Горной колдуньи. Вот ведь странно, Ардай за все прошедшие годы не слышал о ней почти ничего, а лишь со вчерашнего дня - столько всего сразу...
Он немного подержал ожерелье на ладони и положил обратно в мешочек, а мешочек - точно на прежнее место. И задвинул ящик.
Это принадлежит отцу. Вообще, получается, что вся память о колдунье принадлежит лишь отцу, для прочих Валента - чужая. Сам Ардай отдал бы ожерелье сестрам, им наверняка пригодились бы бусины. Или матери, хотя у той есть украшения и лучше, отец отовсюду привозит ей всякие безделушки. А эти бусы зачем-то хранит среди своих вещей, никому не показывая. Что ж, его дело.
Когда поднимал руха с башни, мать как раз вышла из летней кухни, махнула рукой, поглядела тем, особенным взглядом, который значил: "Будь осторожен". Она всегда просила его об этом, вот так, взглядом, и непонятно было, как выполнить эту просьбу. Ходить, глядя под ноги? Летать пониже?
Ардай тоже ей помахал.
Его уже дожидались, на лужайке за старой мельницей. Река в этом месте делала резкий поворот, огибая невысокие утесы, руху легко было на них сесть и легко взлететь. Впрочем, рух и с земли мог взлететь, но с возвышения ему было это делать не в пример легче.