– Что значит «быстренько ретировалась»? Испарилась, что ли?
– Да нет. Юркнула в магазин «Модная галерея». Я бросилась за ней, но… в магазине этом столько людей. Она слилась с толпой.
– Женщина тоже была в норковом жакете?
– Нет, у нее шубка из хорька. Мех не такой дорогой, как норка, но смотрится очень хорошо и, главное, похоже. Кто не разбирается, может спутать с норкой.
– И куда она делась, эта дама в хорьке?
– Я ее потеряла из виду. Когда поняла, что не найду, выскочила на улицу. А тут эти две. Громова и Степа. Не знаю к корму бросаться: то ли к одной, то ли к другой. Громова в прострации: опять с двойником встретилась. Степа в истерике бьется. Оказывается, ее ни разу не обворовывали. Можешь представить, какой у нее был шок?
– Она до сих пор в шоке, – кивнула я на Степу, которая так и сидела, уставившись в одну точку. Жизни в ней было в эту минуту не больше, чем в искусственной елке, загодя прибранной к Новому году.
– Нет, тот шок уже прошел, – протянула Алина. – Ее второй волной накрыло.
– Не поняла? Это как?
– Слушай. Смотрю, мои дамы совсем расклеились: одна стоит как вкопанная, другая мечется по улице. Собрала я их в кучу, посадила в машину и повезла. Сначала Громову домой доставила, велела из квартиры не выходить. В таком состоянии можно и под машину угодить. Потом Степу в полицию повезла, заявление писать. Вору что нужно? Деньги! Деньги он возьмет, а сумку выбросит. Вдруг добрая душа сумку найдет и в полицию отнесет, или хотя бы один паспорт сдаст. Пришли мы в полицию, завели нас в кабинет дежурного, а там… Степа увидела портрет над письменным столом и обмерла.
– Она президента не видела? Кто там еще может висеть? – удивилась я. И правда, чьи портреты обычно вешают в официальных учреждениях?
– А вот и не только, – хохотнула Алина. – Огромная такая фотография, пятьдесят на восемьдесят. На ней мужик – явно криминального вида – очки темные на пол-лица, нос перебитый, улыбочка зловещая. Степа, когда его увидела, так дар речи и потеряла. До сих пор молчит.
– Ну а ты спросила, что за тип на том портрете?
– Спросила. Офицер, который у нас заявление принимал, сказал, что понятия не имеет, кто там на портрете. Портрет нашли в гараже у одного барыги. Понравился, забрали, у себя повесили. Теперь все ходят и спрашивают, кто это. Полицейских это жутко забавляет.
– Степа, ну кого ты испугалась? Мало ли кто на портрете? Или этот тип у тебя сумочку вырвал?
Степа мотнула головой, потом, заикаясь от волнения, сказала:
– Это Витька Шуруп. Его все в Белозерске знали, от мала до велика. Вор-рецидивист. Сколько трупов на нем, никто не считал. Много. Кличка его, знаете, откуда пошла? Он всегда делал контрольный выстрел, а в дырку шуруп вставлял. Визитная карточка своего рода. Хотите случай расскажу? Все принимали его за анекдот, но это было на самом деле. Не знаю, каким ветром Витьку занесло в театр. Давали «Евгения Онегина». Трагическая сцена – Ленский и Онегин на дуэли. Ленский после рокового выстрела замертво падает на сцену. В зале тишина, которую изредка нарушают всхлипы впечатлительных театралок. В эту минуту поднимается Витька и кричит Онегину: «Братан, ты чё?! А контрольный выстрел?» И что вы думаете? Прекратили спектакль? Ничего подобного. По залу прокатился шепот: «Шуруп, Шуруп». Онегин взглянул на суфлера, потом подошел к лежавшему на сцене Ленскому и выстрелил второй раз – в голову. Дали занавес. Аплодировал только первый ряд, на котором сидел Витька с приятелями. Вот такая история. Убили потом Шурупа, свои же.