— Проходите, ребята, стол уже накрыт, — говорит отец, пожимая поочерёдно наши ладони. Его рукопожатие способно обеспечить множественные переломы, а взгляд серых глаз в состоянии вынуть из собеседника душу. — Всё, как всегда, тихо, скромно и по-домашнему.
— Думаю, нам всем не мешает отдых, — произносит мама, заправляя за ухо рыжеватую прядь. Замечаю на тонком изящном пальце новое кольцо с тёмно-фиолетовым камнем. Глядя, как сияют её глаза, понимаю, что женщины, в сущности, одинаковы — все эти цацки делают их в сто раз счастливее и лечат любые душевные раны. И это нормально. — Поэтому, кроме вас никого и не ждём.
— Это называется "скромно"?— усмехается Фил, застыв на пороге столовой.— Обещайте, что, когда будете женить этого засранца, — жест в мою сторону, — закатите банкет. Мне вот интересно, что в вашем понятии "шикарно".
— Мы и по поводу твоей женитьбы банкет организуем, — говорит отец, похлопывая Филина по плечу. — Кстати, почему ты не взял с собой Агнию? Мы хотели с ней поближе познакомиться.
Видно, что мама тоже не против была бы увидеть Птичку сегодня в нашем доме. Мои родители слишком любят Филина и рады тому, что он наконец нашёл своё счастье.
— Агния в командировке, — отвечает Фил. — Но она передавала вам все самые лучшие поздравления
— Ах, как жаль, — произносит мама и рукой указывает в сторону столовой. — Значит, посидим вчетвером. Проходите, мальчики, нечего на пороге топтаться в своих сапожищах. Как вы только в них ходите? Жарища же на улице!
— Предлагаешь нам в сандаликах ходить?
— Арчи, вечно у тебя какие-то крайности, — смеётся мама.
Зайдя в комнату, понимаю, чему так удивлялся Фил — стол буквально ломится от еды. Мама моя не была бы собой, если бы не перетрясла всю поваренную книгу и не наготовила на роту солдат.
* * *
День неумолимо клонится к закату, а мы всё сидим и набиваем животы. Мама светится от счастья — для неё нет лучшего подарка, чем видеть, как мы с Филом поглощаем приготовленные ею блюда. Так было и так будет всегда.
— Рассказывайте, как ваши дела в мастерской? — спрашивает отец, подливая нам виски.
— Сейчас уже намного лучше. — Фил берёт в руки хрустальный стакан с толстым дном, в котором переливается и искрится тёмно-янтарный напиток. Глубокая складка пролегла на его лбу, а я отворачиваюсь в сторону. Знаю, что он до сих пор винит себя в пропаже денег со счетов "Ржавой банки", и никто не может его в этом разубедить.
— Надеюсь, так и дальше будет. — Мама подпирает щёку кулаком и смотрит на нас полными сочувствия глазами. — Настрадались же вы из-за того идиота.