— Парни из местного клуба, — начинает Карл, оглянувшись себе за спину, точно сейчас его может кто-то подслушивать, — предупредили о ментах. Ещё они сказали, что здесь места глухие, все друг друга знают, и посторонние сразу на виду оказываются. Никто из местных Волка не знает, да и повода у него не было сюда приезжать.
После столь длинной тирады Карл снова откидывается на спинку стула и потирает татуированные предплечья.
Медленно киваю, пытаясь ухватить призрачную мысль, которая вот уже который день не даёт мне покоя. Какая-то упущенная деталь, что-то очень важное, но не могу сообразить, что именно. Это раздражает, потому что ситуация с Волком покрыта мраком, а поговорить с ним так и не получилось. Бесит, мать его, до тошноты — терпеть не могу чувствовать бессилие, не иметь возможности действовать. Тычусь, словно слепой щенок в кучку дерьма, и не знаю, куда дальше двигаться.
— Я понять не могу, во что он влез, — задумчиво говорит Роджер, а светло-карий глаз горит энергией и любопытством. Он, как и мы все, не привык сидеть на заднице и ждать с моря погоды, но сейчас попали в заложники ситуации, когда любая рефлексия только во вред, потому что понять нельзя, с чем конкретно имеем дело.
— Так, мужики, давайте размышлять. — Роджер хлопает рукой, на которой плещутся чёрные несмываемые волны, по столику, и пустая бутылка из-под колы подпрыгивает и падает на землю. — Что мы знаем?
— Что коньяк селёдкой не закусывают, — ухмыляется Карл, процитировав старый анекдот.
— Идиота ты кусок, — беззлобно огрызаюсь, а тихо Карл смеётся. — Мы знаем, что Волк взял выходной якобы по личным обстоятельствам. Правильно? — Киваю, а он продолжает: — Впервые в жизни сам попросил.
Интонационно выделяет в последней фразе каждое слово, и до меня доходит, что это ведь на самом деле очень важно! Волк ведь никогда не брал выходных, трудоголик чёртов.
— Правильно, обычно его и пинками из клуба не выгонишь, а тут сам попросился. — Роджер потирает шею, оглаживает бороду — волнуется, одним словом. — Мог он бабу завести, а из-за неё ему прилетело?
Карл давится хохотом, а я отмахиваюсь от этой идеи:
— Родж, да не стал бы Волк из-за бабы вообще напрягаться. Каков его девиз?
— “Я за бабами не бегаю, пусть сами прибегают”, — хором скандируют эти великовозрастные придурки, и оба хохочут.
Прямо смехопанорама какая-то.
— Вот именно, потому этот вариант сразу вычёркиваем. Да и не бросил бы он клуб, когда у нас конец сезона.
— Да уж, ещё тот фанатик.
Молчим, каждый погружённый в свои мысли, а Карл вдруг говорит:
— Я вспомнил кое-что. — Даже очки снимает и вперивает в меня свой жуткий взгляд. — Мы с ним пару недель назад в «Магнолии» встретились.