— Слава богу, — выдыхаю и обнимаю его за шею так крепко, как только могу. Пусть задушу, зато ничего другого с ним не случится.
Он жив, даже не под конвоем, а всё остальное — сущая ерунда, со всем остальным мы справимся. Это вообще нормально, что мне хочется прыгать до облаков от радости и целовать, целовать этого сильного мужчину, пока конец света не наступит?
— Господи ты, боже мой, что стряслось-то? — спрашивает, когда отпускаю его, и мы выходим в залитый солнцем двор, и я чувствую, как напряжение, не отпускающее всё то время, что Викинг беседовал с другом, постепенно сходит на нет.
— Я испугалась за тебя, — говорю тихо, отводя взгляд.
Мне вдруг становится так стыдно за свой порыв. Кажется, вот сейчас он поймёт, какая я дурочка истеричная, но он поддевает пальцем мой подбородок и удерживает мой взгляд.
— А что со мной случиться могло? — искренне удивляется, а я отмахиваюсь, потому что понимаю, какой дурой буду выглядеть, если расскажу об истинной причине своих страхов. Да и вообще, устроила тут детский сад, тьфу на меня! — Ася? Отвечай, давай!
В тоне сквозят властные ноты, которым не умею сопротивляться, а жёсткие пальцы фиксируют подбородок, вынуждая смотреть неотрывно в свои грозовые глаза, переливающиеся на солнце потоками жидкого олова и расплавленного серебра.
— Я думала, они за тобой приехали, — выдавливаю из себя, а щёки горят невыносимо. — Думала, заберут тебя.
— Меня? Зачем я им нужен?
Он, в самом деле, не понимает, а я не могу понять, как найти слова, чтобы объяснить.
— Не знаю… думала, это мой муж их прислал…
— Так я ж ему не сделал ничего, даже по морде ни разу не съездил. Чего ему к ментам бежать? Написал заявление, что я трусы ему порвал, что ли?
— Ну... — неопределённо пожимаю плечами, а Викинг хмурится.
— Я его точно не бил, ты же видела.
— Даже потом, когда из домика вышел?
— Нет, конечно. Я ему просто вещи его кинул и уехал.
На душе становится легче, потому что знаю — не врёт. Я так отчаянно верю Викингу, что порой пугаю сама себя, но не могу иначе.
— Поехали за вещами? — спрашивает Викинг, обнимая за плечи и целуя шею под волосами. — Пора возвращаться.
Только сейчас замечаю, что он бледный и сосредоточенный больше обычного. Что-то случилось?
— Витя, всё в порядке? Ты расстроенный чем-то, я же вижу.
Он бросает на меня быстрый взгляд — острый, словно лезвие бритвы, а я понимаю без лишних слов, что у него всё далеко не в порядке.
— Проблемы кое-какие, в клубе.
— Серьёзные?
— Достаточно.
— Тогда поехали быстрее, — улыбаюсь, и взгляд Викинга немного теплеет.
Кладу руки на широкие плечи, будто отлитые из стали, и тянусь к нему губами, телом, всей душой, изрядно потрёпанной за жизнь. Да, пора возвращаться — теперь я не одинока, теперь уже можно. И даже если наша сказка растает по возвращении, во мне достаточно сил, чтобы справиться с этим.