— Это твоё, что ли? — переводит на меня полный надежды взгляд, а я киваю. Горло пережало спазмом, но я не хочу плакать, не сейчас. — Ой! Надо отцу позвонить, бабушке. Асенька, здорово-то как!
— Мама! — останавливаю её, когда она уже схватила в руки телефон. — Во-первых, каша, кажется, решила всё-таки сгореть.
Мама всплёскивает руками и, резко развернувшись, выключает газ под кастрюлькой. Правильно, сейчас нам точно не до этого, да и пожар точно не самое увлекательное в жизни приключение.
— Во-вторых, не надо пока никому говорить, я сама.
— В смысле?
— В том смысле, что для начала мне нужно обсудить всё с отцом ребёнка. Всё-таки я хочу, чтобы он узнал раньше родственников из Калуги.
— Понимаю, конечно, но развелись вы с ним, конечно, очень не вовремя, — кривится мама, присаживаясь рядом. — Ну, ничего, если что, можно и без него обойтись. Сами вырастим.
— Мама! О чём ты вообще говоришь?!
— О Саше, конечно же, — удивляется, поглаживая меня по плечу. — Нет, дочка, пойми меня: я не хочу, чтобы ты была несчастна, и не настаиваю на том, чтобы вы снова сходились. Но о ребёнке он знать должен, и принимать участие в воспитании тоже. Всё-таки не одна ты его делала, он тоже причастен.
И смех, и грех.
— Мама, постой! Этот ребёнок не от Саши.
Мама замолкает, а рука так и замирает на моём плече. Кажется, я нашла не лучшее время, чтобы рассказывать о новых отношениях, хоть она и немного в курсе того, что Викинг появился однажды на моём горизонте.
— То есть… как это не от него?
— Так это. Помнишь, я тебе рассказывала о Викторе? Ну, когда мы в кафе с тобой ходили и по магазинам.
Мама медленно кивает, вспоминая.
— И? Это от него?
— Да.
— И ты нас ещё не познакомила? — прищуривается, а из ноздрей, кажется, сейчас дым повалит, как у разъяренного дракона.
— Так, всё, — останавливаю дальнейшие расспросы, — я уже взрослая девочка и сама знаю, что с этой жизнью делать, хорошо?
— Взрослая она, — ворчит мама, но потом берёт тест в руку и завороженно глядит на две сиреневые полоски. — Ребёнок… счастье какое.
— Ага.
Сидим дальше в тишине кухни и просто молчим, потому что все слова сейчас кажутся лишними. Я ещё не придумала, как сказать обо всём Викингу, но мама права — отец ребёнка обязан обо всём знать. Неважно, как воспримет эту новость, главное, что я буду честна перед ним.
— Ты о чём-то переживаешь? — спрашивает мама, как всегда чуткая к любым изменениям в моём настроении. — С Виктором этим что-то не так? Ненадёжный мужчина? Женат?
Вот как ей объяснить, что конкретно меня беспокоит? Нечего делать, рассказываю всё, что узнала от Викинга о его сыне. Информации совсем немного, но вполне достаточно на самом деле. Мама внимательно слушает, размешивая сахар в большой чашке чая, ни о чём не спрашивает, просто иногда задумчиво кивает, но не перебивает.