— Чёрт, Вик, ты покраснел!
— С какого это хера?
Он хлопает меня по плечу и хохочет.
— Божечки, Вик влюбился, я не могу…
— Идиот, что ли?! — дёргаю плечом, а Роджер почти захлёбывается хриплым смехом.
— Я тебя таким не видел с восемнадцати лет. И снова блондинка, да? Вик, это карма!
Встаю на ноги и принимаюсь мерять шагами кабинет, потому что какая-то странная энергия переполняет. Хочется сесть на мотоцикл и рвануть вперёд, не оглядываясь, и ехать, ехать, пока от скорости тошнить не начнёт, а ветер не проникнет под кожу.
— Чего ты носишься туда-сюда, будто тебя в задницу клюнули? Присядь, брат, нечего халявное электричество вырабатывать.
— И как она?
Я знаю, что Роджер при всей своей периодической придурковатости, всю жизнь остаётся моим другом и человеком, на которого могу положиться в любой ситуации.
— Ну… если тебя это вдруг интересует, она от мужа ушла.
— Что?
— Глухой, что ли? — усмехается и, затушив сигарету, потягивается, кряхтя от удовольствия. — Ушла, говорю. От мужа. Андерстенд или по слогам повторить? Могу даже на бумажке написать. Или на лбу.
— Не глухой, конечно.
— Ну, раз ты не глухой и не тупой, то дерзай — дорога открыта.
— Да я уже целый день только и делаю, что дерзаю, но она телефон выключила.
— Странно… — замечает Роджер, передёргивая плечами. — Куда это она делась?
Он о чём-то размышляет, глядя в одну точку и оглаживая бороду.
— Ладно, пытайся ещё дозвониться, а я поеду к Брэйну в больницу. Там Полька торчит безвылазно, авось, что и разведаю. Не вешай нос, гардемарин престарелый, всё будет в ажуре.
Роджер уходит, а я остаюсь сидеть на краю столешницы, рассматривая экран мобильного.
Вдруг телефон оживает, но вместо имени Ася на экране высвечивается “Карл”.
— Мы Волка нашли, — раздаётся в трубке, от чего меня передёргивает. — Срочно приезжай, разговор есть.
— Что стряслось?
Но Карл не утруждает себя ответом, и это наводит на мысль, что ничего хорошего меня не ждёт. Я давно уже перестал верить в лучшее.
Матерюсь от досады, хватаю ключи и за несколько шагов преодолеваю узкий коридор, ведущий к чёрному ходу.
— Артур, можешь быть на сегодня свободен, — говорю своему водителю, сажусь на мотоцикл и уезжаю в ночь, потому что понимаю: нужно торопиться.
Всё время порываюсь свернуть на обочину и снова набрать Карла, потому что неизвестность убивает. Какого хрена случилось с Волком? И какого чёрта гад белобрысый трубку бросил?
Еду окольными путями, дворами и тихими проспектами, лавируя и порой отчаянно нарушая, но через тридцать минут оказываюсь на въезде в промзону.
Покоя не дают мысли о том, куда Волк мог вляпаться. Тёртый же калач, матёрый, три военные кампании прошёл, десантник. Куда его черти занесли?