На улице вздохнула с облегчением, долго разминала затёкшую спину и ноги, и едва удержалась чтобы средний палец уходящему поезду не показать. Определённо буду хорошо учиться, чтобы не повторить больше это приключение.
Мой извращенец тем временем стаскивал с себя одежду и убирал её в рюкзак. Даже не пыталась отводить взгляд. Заслужила каждую секунду этого зрелища после всех испытаний, тем более Тео сам не отворачивается. Знает, что стесняться нечего.
— Дело не в стеснении, Аня? — читающий мысли Шорох вскочил мне на плечо.
Ух, расспросить бы его о странном поведении в поезде. Мне же это не показалось?
— Меня больше напрягает твоя способность влезать ко мне в голову, чем задница Тео.
— Ещё бы она тебя напрягала. Шикарная задница же? — присвистнул грызун и отвесил меня пять своей крохотной лапкой.
— Воистину!
— Я вас слышу, вообще-то, — черноглазая морда бросила мне куртку. — Будет прохладно, надень!
— А пока вот очень жарко.
— Ха-ха. В академии ты к этому быстро привыкнешь. Шорох прав. Стесняться — это не про перевёртышей.
— А что не придумали какого-то способа уменьшать и увеличивать одежду? Ну или колдовать новую?
— Мы так не умеем. Такое практикуют на факультетах иллюзий. Кстати, если надумаешь встречаться с кем-то оттуда, имей в виду, там слишком много сюрпризов, — поделился Шорох, а Тео прокашлялся. — Ой, извини, забыл, что Аня теперь как бы твоя девочка.
— Как бы? — ухмыльнулась черноглазая морда, а меня, словно за желудок крючком вверх дёрнули.
— Хорошо-хорошо. Твоя… Наверное, — шиншилла обвила хвост вокруг моей шеи и сладенько пропела. — Или моя. Не ожидал, да?
Дураки.
— Аня, ты когда-нибудь каталась верхом? — спросил извращенец и зачем-то подмигнул.
— Каталась. А удила тебе не прилагаются? А то болтаешь много.
Шорох захихикал, а Тео наградил ехидным взглядом. Чую, мне ещё аукнется эта шуточка. Ну а что ещё остаётся делать, когда полностью голый парень в открытую флиртует со мной? Язвить в ответ. Защитная реакция у меня такая!
Уже не раз видела превращения своего персонального мерзавца, но это всё равно завораживает. Искрящаяся чёрная дымка охватывает ноги, руки, всё тело, шевелит лохматые волосы, и вот передо мной уже стоит огромный вороной жеребец с густой блестящей гривой и лоснящимися боками.
— Выпендрёжник, — прокомментировал Шорох. — Знает, что девочкам нравятся фризы.
— Какой-то фриз-переросток. Не впечатляет.
— Ох, прости милая, наверно стоило превратиться в пони? — Тео наклонился, чтобы я забралась ему на спину.
И кого я обманываю? Он, правда, хорош, и знает это! Скотина. Теперь в прямом смысле этого слова.