Через пару минут появился Феня, теперь на нем была белая, с вышивкой, льняная рубаха, подпоясанная красным плетеным пояском. Черные штанишки. Волосы были ярко-рыжего цвета. И забавно торчали в разные стороны. На личике пестрели веснушки.
— Красавец, — с улыбкой похвалила я.
Маленькое личико тут же залилось краской.
— Да ладно, — замялся малыш.
— Угощайся, Феня.
Я положила себе творога, полила сверху вареньем, и налила себе стакан молока. Хотела предложить Фене свою помощь, но он ловко щелкнул пальчиками, и перед ним появилась тарелка со сметаной и пирожок. Таким же образом он налил себе чай.
— Приятного аппетита, — пожелала я.
— Угум, и фебе, — с полным ртом пожелали мне.
Завтракали мы, молча, когда творог (настоящий деревенский творог, этот вкус не передать словами) на моей тарелке закончился, на ней появился пирожок, стараниями Фени. Чтобы не обидеть его, я хоть и наелась, съела и пирожок.
— Вкуснятина, ничего подобного, раньше не ела, — откинувшись на стул, пробормотала я. Такими темпами, я к концу отпуска в дверь не пройду.
— Правда? — опять состроив глазенки, просиял Феня, — очень рад.
— Так это ты приготовил?
— Да, — с гордостью хвастался «домовенок».
— Спасибо! Феня, расскажи мне о себе, пожалуйста, — попросила я.
— Я домовой, зовут меня Феня, появился у Добряновны, около десяти лет назад. Нашла она в лесу меня, как там оказался, не знаю. Отогрела меня матушка, откормила, вот и остался я у ней. Домового-то не было здесь в ту пору, домик тосковал, я, как зашел, понял все. Вот и решил подсобить. А больше я ничего рассказать не могу, не ученый я. Ты лучше у вредины спроси.
— У кого?
— Да у книги этой, несносной. Все ее, хоть и Всезнайкой, величают, а я бы Врединой назвал.
— А, где она?
— Так вон, в горнице лежит. Ты смотри, иди, а я пока со стола уберу.
— Давай помогу, — предложила я.
— Не, я сам. Ты лучше скажи, что на обед хочешь. Я мигом состряпаю.
— На твой вкус, Фенечка, я любым твоим шедеврам рада. Только, пожалуйста, не готовь очень много, я столько не съем.
Я пошла, изучать свой кабинет-лабораторию, на ближайший месяц.
Комната была небольшая, и ко всему прочему заставлена всевозможными стеллажами. У небольшого окна стоял большой письменный стол, был он весьма потертый, кое-где виднелись прожженные пятная, лак давно потрескался. Он был завален всевозможными книгами и свитками. Среди них я даже заметила несколько свитков из бересты, как в музее. Заветного фолианта с буквой «В» не было. Около стола стояло большое уютное кресло, накрытое клетчатым пледом.
Вдоль стен стояли стеллажи с различными баночками, бутылочками, на каждой была приклеена или привязана бирка с наименованиями. Под потолком висели пучки различных уже сухих или еще не высушенных трав. У противоположной стены, от окна, стоял большой книжный шкаф. Около него стоял старинный сундук, но уже меньшего размера, чем на мансарде.