ты просишь?
—Да. Это — твой единственный шанс. Мы представим твое прошлое как часть этого плана.
—Мое прошлое? — вспыхнула она, оборвав его на полуслове, — Ты правда считаешь, что я тогда была виновна?
—Я… — он вдруг осекся под ее взглядом. Маги не должны смотреть вот так, как это делает она, такой взгляд подвластен лишь инквизиторам. Ириус хотел соврать, но она смотрела, и под этим взглядом он вынужден был сказать правду, — Все было против тебя. Та подвеска в виде феникса, подарок Торсена… они нашли ее рядом с жертвой.
Дарина презрительно усмехнулась и подошла к окну. Вот и все, понял инквизитор. Она ничего не скажет. Все напрасно: его поиски, потраченное на дорогу время… он нашел ее, но завтра придется уйти из этого дома, после чего ведьма исчезнет. На этот раз став еще более осторожной.
В комнате повисло молчание. Было слышно, как потрескивают угли в печке, как за окном надрывается ветер. Белые снежинки летели почти параллельно земле. Ириус с тоской подумал, как завтра он будет доставать свои ножницы из-под снега. Может, оставить их здесь? В конце концов, не велика потеря, закажет себе новые. Кому есть до них дело? Ветер за окном надрывался изо всех сил. Слюда в окнах тоненько подрагивала. Печка слегка дымила, выражая свое недовольство погодой.
Дарина, совершенно правильно истолковав его молчание, зябко повела плечами, тряхнула головой, принимая какое-то решение, и встала. Ириус напрягся, ожидая, что его сейчас вышвырнут в эту белую мглу. Ведьма тем временем достала из большого ларя постельное белье, с печки скинула подушку и протянула все инквизитору:
— Вот, с одеялом незадача, но ничего, плащом укроешься. Лечь можешь на лавку, можешь на пол, если так удобнее.
Оторопев, он согласно кивнул. Девушка усмехнулась.
— Испугался, что выгоню? Я же все-таки человек, хоть и… — она осеклась, затем усмехнулась и озорно сверкнула глазами, становясь на миг прежней, — А ведь все равно выгоню! Через час сможешь выйти, надо будет лошадей покормить.
— Хорошо, — он с опаской покосился на окно, за которым бушевала белая вьюга.
— Овес в сенях, в белом мешке, возьмешь два гарнца для кобылы, своему коню — сколько надо. Ведра с водой там же. Выпьют — набери в них снега и поставь на пороге, пусть тает. И не бойся, белая смерть дважды не приходит, к тому же на заборе защита стоит.
Как только дверь открылась, снег полетел в лицо, точно мухи на свет лампы, обжигая кожу холодом ночи. С трудом дойдя до теплого амбара, инквизитор рукавом вытер с лица воду, в которую успел превратиться снег, и насыпал в ясли овса. Гнедой, узнав хозяина, благодарно заржал и ткнулся теплым носом в ладонь, рыжая кобыла недоверчиво посмотрела на овес, принюхалась, фыркнула и лишь после этого начала есть. Выдохнув после напряжения, царившего в доме, Ириус прислонился к стене, позволив усталости, наконец, взять свое. Его поездка обернулась полным провалом, он не знал, что теперь делать.