— Она была очень загадочным человеком. А если учесть, что водилась с некромантами, то ожидать от Кокс можно было чего угодно, — передёрнул неприятно плечами старший следователь. Смутная догадка озарила меня. Нечто ненавязчивое и очень важное.
— А семья? Как отнеслись к этому её родные? — задумчиво прикусила губу. Неужели отвернулись от неё, не желая тоже попасть под репрессии правительства?
— Не знаю. Скорее всего, заплатили немало прессе, чтобы взаимоотношения блудной дочери и этой ненормальной семейки не выносились на всеобщее обозрение.
«Логично. Отрекутся — их осудят за то, что с такой лёгкостью вычеркнули родного человека из своей жизни, будут поддерживать хорошие отношения — обвинят в измене», — кивнула своим мыслям я.
— И почему мне не даёт покоя эта дамочка, — сокрушенно покачала головой. — В самом деле, не ей же любоваться приходил сюда похититель! — воскликнула я, лишь с запозданием сообразив смысл мною сказанных слов. Если Мих и догадался обо всём раньше, то в этот раз таки проявил толерантность: промолчав со своими грубыми высказываниями, а лишь только с насмешливым вздором посмотрев на меня своими карими глазами.
— Конечно же, нет, Валентайн! И как только тебя с такими данными вообще в академию-то приняли! Безобразие, — пробасив, подражая голосу напарника, ответила себе я, чем и насмешила самого Михея. Он уже второй раз за день по-доброму смеялся надо мной. Не подшучивал, не язвил и не насмехался, а только тихо посмеивался, заражая своим смехом и меня саму. В этот момент все морщинки на его лице разгладились, а шрам над бровью уже не казался таким ужасным и делающим черты лица мужчины какими-то жёсткими, резкими.
«Брат. Старший брат, который, если бы и был у меня, то выглядел точно так же», — неожиданно поняла я, по-новому смотря на Гейса. Отчего-то именно эта ассоциация появилась у меня по отношению к нему, хотя и обида всё ещё не желала проходить. Злопамятен, остёр на язык, легко вспыльчив, но… по-своему добр.
— И, правда, как? — всё ещё улыбаясь, спросил он. — Тогда нам остается только одно…
— Похитить картину? — предположила я, вызвав насмешливую улыбку у следователя.
— Или же на всех законных основаниях конфисковать как улику.
— Мой способ был легче, — фыркнула.
— Я и не сомневался, — заверили меня, протянув издевательски. Ну и… напарник мне достался!
Правда, для этого пришлось дождаться самого владельца портрета, а уже после начинать конфискацию. Времени на это ушло немало: магнат, догадавшись, для чего мы забираем портрет его сестры, упорно сопротивлялся и долго не желал отдавать. Но и мы, как говорится, не лыком шиты! Взяли, и забрали хозяина особняка в управление вместе с его обожаемой картиной. Иначе как? Надо новые показания записать, чтобы дать дальнейший ход делу.