— Юрий Николаевич велел…
— Я сама все улажу с Юрием Николаевичем! – неожиданно жестко ответила Катерина, и сержант почему-то подчинился.
В кабинете цеплять мальчишку к батарее Катя не позволила, хотя выводной на этом настаивал. В конце концов, ему просто надели наручники и без лишней деликатности усадили на стул напротив Астафьевой.
Никаких бумаг—протоколов она даже не доставала, ей хотелось просто поговорить и убедиться, что она права. Для начала Катя задала формальные вопросы – имя, фамилия, семья, род занятий. Парень был родом из расположенного недалеко от Старогорска поселка, но дома не появлялся уже полгода, и обитал у какого-то Витька. Мальчишка был немытым, в потертой одежде, с застарелыми ссадинами на лице и руках. Его глаза были типичными глазами наркомана, принявшего дозу – смотрящие как будто вглубь себя и с крошечными, со спичечную головку зрачками. Но Катю поразили его ресницы – длинные и пушистые, как у девушки. Подумалось, что если отмыть его и приодеть, то был бы картинка, а не парень.
Чуть не насильно Катя заставила его выпить три стакана воды подряд, множество раз повторяла простые вопросы, пока не убедилась, что мальчишка начал отходить и уже понимает, где он. Хотя соображал все еще заторможено. А может быть, он всегда так соображал. И чем больше вопросов Астафьева ему задавала, тем меньше оставалось у нее сомнений в правоте Вани. Когда наркоману нужна доза, а денег на нее нет, он с готовностью проломит череп родной матери, не говоря уже о незнакомом мужике.
— Где ты взял телефон? – в очередной раз спросила Катя.
Тот молчал, глядя на пустую стену бездумными глазами.
— Можешь не отвечать, — устав ждать, вздохнула Астафьева. — Мне твои показания не нужны, ты видишь – я даже протокол не веду. Тебя сюда посадили только для того, чтобы с коллегой твоим, — Катя кивнула на стену, за которой якобы допрашивали второго, — проще было разговаривать. И он им всё расскажет, если уже не рассказал. Знаешь, почему?
Мальчишка не шевелился, и Катя даже не уверена была, что он ее слышит. Она продолжила:
— Потому что приятель твой посообразителей будет. Ситуация у вас сейчас такая, что кто первый всю историю расскажет, тому и поверят. Ты же не хочешь, чтобы в убийстве обвинили тебя?
— Это не я… — замотал головой наркоман.
— Вот и он не хочет, — подхватила Катя. – И, наверное, прямо сейчас рассказывает, как ты монтировкой замахивался. И ты бы на его месте рассказал… Ты учти, мужичок этот, на чьи деньги ты ширнулся – мент. А бритоголового, который тебя из бара выдергивал, помнишь? Он его лучшим другом был. Ты убил его лучшего друга, понимаешь? — Красивые ресницы мальчишки вздрогнули, а взгляд тревожно заметался.