Белой ака-а-ации гроздья душистые
Но-о-очь напроле-е-ет нас сводили-и-и с ума-а-а…
«Мусор, что ли, ходила выносить?..» — подумала Катя и, обняв подушку, решила заснуть снова. Заснуть не получилось. У Лины, помимо всех ее достоинств, была еще незначительная кучка недостатков, самым главным из которых была её катастрофическая неуклюжесть – если было что сломать и куда вляпаться, то Лина обязательно и сломает и вляпается. Вот и сейчас она, возясь на кухне – видимо, пыталась приготовить завтрак – два раза уронила крышку от сковороды, пять раз – ложечку, один раз что-то совсем тяжелое (как бы не чайник с кипятком!). И несчетное количество раз «ойкала», прерывая пение. После третьего падения крышки Катя рассталась с подушкой и пошла спасать кухню от Лины.
Выходной ничего плохого не предвещал. По телефону Катя убедила сестру, что зашивается с работой и приехать на дачу никак не сможет. Женька поворчала на тему «вот видишь, что значит, в полиции работать!», но поверила. «Не в полиции, а в СК!» — в который раз мысленно поправила ее Катя и, зевая, позволила Лине дальше рассказывать про «того симпатичного полицейского». Про него Лина рассказывала все утро – и пока завтракали, и пока чистили картошку для картофельной запеканки, и пока Катя эту запеканку пекла, и пока Лина «заучивала» рецепт. В результате Катя узнала о Федине много такого, чего он сам о себе, наверное, не знал.
Часов в десять утра звякнул домофон в прихожей. Девушки переглянулись – гостей в такую рань ни одна не ждала. А на пороге стоял Ваня Соколок.
— Ты извини, Катя, что так рано… здравствуйте, — кивнул он Лине, — я по делу. Можно?
Со вчерашнего дня за Василием Катасоновым, который вдруг по непонятной причине вышел на больничный и на работе не появлялся, официально стали вести наблюдение. Прав был Максим – уже к вечеру того дня был результат, да еще какой!
— Дело ведь у Анатолия Васильевича, — напомнила Катя, но, испугавшись, как бы Ваня не обиделся и не ушел, повела его в кухню поить чаем.
— Он вчера в ночь дежурил по городу, — пояснил Ваня, переводя взгляд с легкомысленного халатика Лины на еще более легкомысленный халатик следователя Астафьевой. По легкомысленности в одежде никто не ровнялся со следователем Астафьевой. Лина, спохватившись, побежала переодеваться, а Кате было не до того – она допытывалась дальше:
— Ну и что – дежурил? С выезда, что ли, не вернулся до сих пор?
— Да не-е… — поморщился Ваня. — Но все равно, что не вернулся. Ну… нехорошо ему стало. Спит он.