— Калибр девять миллиметров, — на глазок определил он. – Стандартная, как от Макарова .
— Упаковывай и обязательно сравни с той пулей, которую медик вытащили из тела Блондинки.
— Кого ты учишь, Галочка… Лучше скажи, с носителем изымать?
Галина оглядела гарнитур и махнула рукой:
— В план-схеме все отразили, траекторию полета пули потом посчитаешь. Так что черт с ней, отпиливай кусок и все. Екатерина Андреевна, гильзу не затопчите.
Катя, стоя на пороге кухни, действительно чуть не наступила на масштабную линейку, лежащую рядом со стреляной гильзой. Ее еще не успели упаковать, хотя сфотографировали и описали в протоколе уже давно.
Астафьева, спохватившись, отошла назад, а потом вовсе вернулась в прихожую, где она точно никому не могла помешать. Стало ей отчего-то тоскливо, подумалось, что если она сейчас уйдет из этой квартиры, то отсутствия ее – следователя – никто даже не заметит.
В шкафу рядом с ней висела верхняя одежда Натальи, и Катя поняла, что одежду еще не осматривали – что странно, потому что если Черных куда и выходила в свои последние дни, то явно только в этой куртке. Не долго думая, она начала методично обыскивать карманы. В левом она нащупала пачку сигарет и какой-то клочок бумаги. Вытащив находку на свет божий, Катя убедилась, что это не записка с именем убийцы, а обыкновенный магазинный чек. В 9.10 первого мая Наталья купила сигареты в супермаркете «Снежинка» по адресу Суворова, 9.
Входная дверь распахнулась и больно толкнула ее в плечо:
— Извини… — это был оперативник Максим Федин. – Галина где?
— На кухне. Но не ходи туда лучше: там следы повсюду, а наступишь, она рычать будет… — потирая плечо, ответила Катя.
Федин, с сожалением, заглянул на кухню, но с Катериной согласился:
— Ладно… я попозже забегу.
— Ты куда? Поквартирный обход делаешь? Я с тобой!
И, прихватив папку с бланками протоколов, выбежала следом. Разговоры со свидетелями всегда были ее коньком, может, хоть здесь она будет полезна.
Во всем многоэтажном, длинном, как Китайская стена, доме людей, знавших Наталью Черных хотя бы в лицо, нашлось немного. На втором этаже подъезда Черных жил одинокий пенсионер, большую часть дня, да и ночи, просиживающий у окна. Пенсионер и сейчас курил на редкость дурно пахнущие сигареты и посматривал то в окно, то в телевизор. Пришедшим следователям он не без интереса рассказал, что видел.
— Двадцать девятого апреля, значит… или тридцатого, когда стемнело уже, она приехала. На такси прямо. На плече сумка, большая такая, вещевая… Вот, значит. Я ее почему заметил? Потому что она до этого недели две не появлялась. С командировки какой, что ли, вернулась?..