— Эх, зачем тебе это, девонька? — с осуждением покачала головой средних лет женщина с такой толстой косой, что мне сразу, признаться, стало завидно.
— Да, это…. — не знала, как отвечать я, ведь вроде обещание дала.
— Вижу, что не для тебя, — подобрела вдруг та и стала выкладывать на стол мешочки с травами. Допытываться более, для чего мне это надо, откуда я и почему бегаю по чужим поручениям знахарка не стала. Приготовив мне нужный сбор, она затем рассказала, как готовить и как принимать отвар.
— А сама не вздумай! — вдруг, строго повелела мне женщина на прощание.
— Да, я, в общем, и не…. — начала снова мямлить я.
— Это дело молодое, быстрое, — отмахнулась та и снова добавила еще строже: — Смотри, не вздумай! — и, прежде, чем я успела что-то снова промямлить, закрыла перед моим носом дверь.
Пожав плечами, я выкинула непонятный разговор из головы и довольная собой я вернулась к терему — обратная дорога заняла еще больше времени из-за осмотра новых достопримечательностей — но до вечера все равно было еще далеко, а возвращаться во флигель и проводить остаток дня выслушивая наперсниц, не хотелось. Поэтому я решила обойти и — что, греха таить — полюбоваться замысловатой, кажущейся одновременно и органичной, и хаотичной постройкой. Оказалось, что деревянными были только верхние жилые помещения, а нижняя часть, где располагались хозяйственные помещения была выложена из того же красного кирпича, что стена, ограждавшая растянувшийся более, чем на милю комплекс. Из кирпича были построены и конюшни, им же была огорожена и открытая площадка, откуда в тот момент доносились крики и мужская ругань.
Достав из кармана купленный в городе за грош пирожок, я взобралась по кирпичной стене и уселась сверху, радостно наблюдая за открывшейся моему взору картиной. Все те две дюжины молодцев, которых, наверное, до сих пор яростно обсуждали в гостевом флигеле, были передо мной как на ладони, отжимающиеся из упора лежа по слову своего славного командира. Отчетливо было видно бугристые мышцы спины, напряженные бицепсы — все как один были без рубах — красные, залитые потом физиономии и горящие навыкате глаза. Впрочем, последнее наблюдалось не у всех, а только у моего змееныша, который, наверное, не выдержав моего обращенного на него взгляда, поднял голову и меня заметил. Я, поймав его взгляд, радостно улыбнулась и откусила небольшой кусочек от пирожка. Мой сопровождающий побагровел — я даже на миг испугалась, что его удар хватит, но, к счастью, обошлось — и часто-часто заморгал — искры из глаз он хотел высечь, что ли — чтобы потом снова уставиться на меня немигающим взглядом. Впрочем, если бы даже и не обошлось, я бы жалеть его не стала! Этот гад утром не подал мне руку, чтобы отвести меня в залу, где принцессу представляли князю. Просто шел рядом и шипел, как самая настоящая змея!