— Очень красивое решение, — заявил, наконец, Федор. — С этим проектом ты вполне могла подать резюме в нашу компанию: мы приняли бы тебя без разговоров! Я, конечно, не Марк Цукерберг, и масштабы у InSecT куда скромнее, но в профессиональном плане ты бы встала на ступень-другую выше, чем сейчас.
— Я подавала, — усмехнулась Фифа.
— И твою кандидатуру отвергли?
— Как видишь…
— А кто тебя собеседовал?
— Егорьев, — назвала женщина фамилию человека, похоронившего ее амбициозные планы по трудоустройству.
— Понятно… Он у нас уже не работает. Пожалуй, нужно будет пересмотреть заявки всех соискателей, которым он отказал. А ты… не хотела бы войти в штат моих сотрудников?
— Может, со временем, — неуверенно проговорила Фая. — Точно не раньше, чем на свет появится малыш.
Женщина невольно положила одну ладонь на свой округлившийся животик, другой, выгибаясь и невольно морщась, потерла чуть затекшую поясницу. Глаза Федора потеплели, он открыл рот, чтобы предложить свою помощь, но тут Фаина схватилась за живот второй рукой и громко ойкнула…
— Что?! — испугался Лукьянов. — Тебе больно? Где?
— Нет, не больно… Ребеночек зашевелился, и я это почувствовала — впервые!
Фая переместила ладонь чуть вниз и вновь прислушалась к своим ощущениям.
— Вот! Точно! Опять толкается! — сообщила восторженно.
В этот момент Федор вдруг понял разом всех нищих и голодных, которые смотрят через витрину на румяную буханку хлеба и не могут насмотреться. Он почувствовал себя таким же нищим, ведь рядом сидела женщина, которая уже поселилась в его сердце, и говорила о том, что в ее чреве шевелится его ребенок, а он… он не смел прикоснуться к ней.
Лукьянов не мог ничего: ни положить по-хозяйски руку на ее животик, ни прижаться к нему щекой или губами… Желание ощутить движение маленькой жизни было так велико, что у мужчины защипало в глазах. Он невольно снял и отложил в сторону очки, сжал зубы и задержал дыхание, пытаясь унять взбрыкнувшее и сорвавшееся в галоп сердцебиение…
— Это чудесно, — выдавил сквозь стиснутое спазмом горло. — Я разделяю твою радость, Фая.
Фаина всегда была чуткой и наблюдательной. И даже в эту минуту, когда все ее внимание было приковано к внутренним ощущениям, она все же сумела заметить и понять все, что происходит с мужчиной, который сидел рядом.
Она первая потянулась к нему, взяла за руку, предложила, чуть смущаясь:
— Хочешь послушать?
— Да… — выдохнул Федор, соскользнул со своего кресла и опустился перед Фифой на колени.
Он вдруг совсем разучился говорить, но слов и не требовалось: Фая просто взяла его ладонь и прижала к своему животику.