Вот только ехать Инге Лазаревой некуда. Двоюродная сестра, к которой отошел бабушкин дом в Ивантеевке, не пустила бы Ингу на порог, даже если бы она была одна. А уж с ребенком не пустит тем более.
Три тысячи долларов. Столько стоит годовая аренда комнаты в убитой «двушке» на окраине столицы. И столько теперь стоит совесть Инги.
Сердце в груди трепыхалось неровно и бешено, словно пойманная в силки птица. Однако отступать было некуда. Девушка вдохнула резко, будто перед прыжком в воду, и нырнула в жаркий сумрак кафе.
Приблизилась. Уселась неловко напротив Лукьяновой.
— Добрый день, — поздоровалась скованно.
— Рассказывай. Как все прошло? — Лана не сочла нужным отвечать на приветствия. Общаться с фотографом-неудачницей сверх необходимого она считала ниже собственного достоинства.
…За время поездки от центра репродуктологии и генетики до кафе «Руккола» Инга извела себя раздумьями и сомнениями. Она никак не могла решить: рассказывать Лукьяновой о том, что процедура инсеминации не состоялась, потому что сперму Федора Андреевича по ошибке ввели другой женщине, или промолчать и сделать вид, что все прошло, как надо?
Федор Лукьянов, муж Ланы, оказался очень приятным мужчиной: тактичным, интеллигентным, вежливым. В отличие от персонала центра, он не смотрел на Ингу искоса и не осуждал за то, что она якобы собирается родить от него ребенка и потом за деньги передать дитя биологическому отцу.
К ней, найденной через специализированный сайт суррогатной матери, он с первого знакомства обращался на «вы» и по имени-отчеству, открывал перед ней двери, помогал выйти из машины, заботливо интересовался самочувствием. И если вопросы о состоянии здоровья еще можно было объяснить вполне понятным желанием, чтобы искусственную инсеминацию провели в запланированные сроки, то все остальное явно было результатом хорошего воспитания и привычно-уважительного отношения к женщинам.
Ох! Как же хотелось Инге рассказать Федору правду! Как она ненавидела лгать, в особенности таким вот приятным людям. «Мне б такого мужчину! — вздыхала она. — Я бы ему и двух, и трех родила, и была бы счастлива. Вот что этой Лане не нравится? За что она так поступает с мужем?»
Сейчас, поймав на себе равнодушный взгляд Светланы, заметив ее брезгливо поджатые губы, Инга решилась: «Ничего ей не скажу! Одной ложью больше, одной меньше — все одно грех на душе. Но, может, хоть так отблагодарю Федора Андреича за человеческое отношение!»
— Все, как вы и говорили, Лана. — Сообщила Инга, отводя взгляд и слегка краснея. — Деньги от вашего мужа я получила. Инсеминацию провели — и я сразу к вам.