Федор, не открывая глаз, пробормотал что-то, означающее благодарность. По его чуть разгладившемуся лицу Фаина поняла: мужчине стало немного лучше.
— Вот еще травяного сбора успокоительного с медом заварю, — сказала негромко и пошла на кухню.
Заливая кипятком аптечные пакетики, Фифа заметила, что у нее подрагивают руки и решила, что ей самой тоже не помешает успокоительное. Пусть в момент нападения она вела себя собранно и спокойно, зато сейчас, когда опасность миновала — наступила запоздалая реакция.
Драться Фая не умела. Отец был против того, чтобы дочь занималась борьбой. «Сила женщины — в ее изворотливости, — утверждал подполковник Лазарев. — Пользуйся своим умом, дочка, и своей женственностью. Так оно безопасней».
Что ж… если б не вовремя подоспевшая подмога, никакая изворотливость Фаине не помогла бы: уболтать отморозка, который явно был под кайфом — задача из разряда невыполнимых… Да и руками-ногами махать в ее положении слишком рискованно.
Пока напиток настаивался, молодая женщина выпроводила из квартиры водителя, который неловко топтался в прихожей, явно не зная, куда себя девать:
— Идите, помогите Максу, мы тут сами справимся, — предложила мужчине.
— Запишите мой номер, если что — звоните, — скорее попросил, чем предложил шофер.
Фая обменялась с ним телефонами, заперла дверь и пошла переодеваться. Потом вернулась на кухню, откупорила термос, в котором настаивался травяной сбор, наполнила две чашки — для себя и для Лукьянова — и вернулась в зал.
— Федор Андреевич, — позвала тихо.
— Пожалуйста, просто Федор, — отозвался мужчина. — Простите, я снова напугал вас.
— Да. Только сначала спасли, — отдала должное геройству Лукьянова Фаина. — Ловко вырубили этого отморозка. Не думала, что вы так умеете.
— Карате. Черный пояс. Второй дан, — безэмоционально, словно отчитываясь, пояснил Федор. — Один из мозгоправов, к которым водила меня бабушка, сказал, что я слишком ранимый и чувствительный для мальчика и порекомендовал заняться борьбой, чтобы сформировать характер.
— И вам пришлось преодолевать себя… — предположила Фая.
— Нет… мне даже понравилось. Я и сейчас тренируюсь со своими безопасниками.
— Понятно… Выпьете чаю?
— Да, спасибо. — Федор привстал, взял из рук Фифы чашку, начал пить мелкими глотками.
Фаина принесла вторую чашку — для себя. Придвинула табурет, присела рядом. Несколько минут они провели в тишине.
Когда Лукьянов допил чай, Фая забрала у него посуду, помогла мужчине улечься и укрыла его пледом:
— А теперь постарайтесь подремать хотя бы полчаса.
— Да. Хорошо. — Федор закрыл глаза. Его веки слабо дрогнули, а губы шепнули едва различимое «спасибо», когда Фаина вновь приложила к его лбу холодный компресс.