– Так выберите себе имя, и сможем нормально общаться. Все-таки не чужие люди. У вас озеро, у меня – портал. Одно дело делаем. Надо поддерживать добрососедские отношения.
– Что-то я не понял, ты меня в гости зовешь? – нахмурился старик.
– Конечно. А что? Посидим, выпьем за знакомство, поболтаем.
– Я никогда не выхожу на сушу, – озадаченно посмотрел на меня водник.
– Это не проблема, – отмахнулась я и повернулась к верону. – Рич, принесешь закуску? Устроим пикник на берегу.
– Лерочка, ты уверена, что это хорошая идея? – настороженно покосился на старика кот.
– Иди давай, хвостатый, – проворчал дух. – Не трону я ее. Давненько со мной никто так не разговаривал. Ишь ты, владыкой назвала, – хмыкнул он.
Ричард недоверчиво покосился на водника, но послушался и потрусил к дому.
Через несколько минут на берегу уже была накрыта импровизированная «поляна», старик наполовину выбрался из воды и настороженно покосился на угощение.
– А это что? – разглядывая бутылку, спросил он.
– Водка, – пояснила я, радуясь, что Рич догадался захватить спиртное. – Лучшее средство, чтобы закрепить знакомство.
– Да? Что-то воняет оно, это твое средство, – понюхав налитый в бокал напиток, скривился дед.
Густо поросшая седыми волосами рука дрогнула.
– А вы залпом, – посоветовала собеседнику, отпив маленький глоток.
Старик послушался. Он опрокинул стопку и уставился на меня вытаращенными глазами.
– Что за отрава? – отдышавшись, прохрипел водник.
– Водка «Кремлевская». Леокадия Серафимовна ее для гостей берегла.
– Да? Ну-ка, плесни еще. Не распробовал.
Рич с готовностью наполнил стаканы.
– А старая грымза померла, значит? – выпив вторую стопку и закусывая поднесенным Ричардом огурчиком, спросил водник.
– Померла, – кивнула в ответ.
– Туда ей и дорога, – припечатал дух. – Наливай еще.
Спустя полчаса и две выпитые стариком бутылки «Кремлевской» разговор свернул на тех, кто приходит к озеру в надежде на всемогущество.
– Глупцы! – размахивая куском колбасы, вещал водник. – На все готовы, только бы приобрести власть над стихиями. Обряды устраивают, вызывают меня, обмен предлагают. А потом проклинают. А за что меня проклинать? Если вдуматься, я-то и вовсе ни при чем. Никто ж их насильно сюда не тянул?
– И много таких искателей?
– Да уж немало, – проворчал водник. – Взять хоть последнего. Все при нем было: молодость, красота, богатство, положение, магия. Нет же, всемогущества захотелось.
Старик опрокинул очередную рюмку и закусил колбасой.
– И что с ним стало? – поинтересовалась я, подозревая, что речь идет об Этьене-Филиппе.