Мне неожиданно привиделась темнота спальни, смятые черные простыни, горящие свечи. Одежда исчезла, оставив тело в первозданной наготе, руки запутались в густых волосах склонившегося надо мной мужчины, губы приоткрылись в ожидании поцелуя…
***
«Дзинь! Дзи-и-инь! Дзи-и-инь!»
Сквозь жаркие ощущения и страдающие звуки танго пробился пронзительный звонок. Наваждение схлынуло, оставив чувство потерянности и пустоты.
– Ты кого-то ждешь? – напряженно спросил Лекс.
Он крепко держал меня в руках, не позволяя отстраниться.
– Нет, – тихо ответила я.
– Тогда я пойду посмотрю, кто это?
– Идем вместе.
Стахов, не отпуская моей руки, шагнул к выходу.
– Валерия, что за безобразие?
Едва я открыла калитку, как в нее протиснулась тощая фигура мадам Гореловой.
– Почему весь тротуар заставлен автомобилями? – оттирая меня от забора и продвигаясь вперед, гневно вопрошала соседка. – Это вопиющее нарушение! Наша улица всегда отличалась образцовым порядком, а с вашим появлением у нас постоянно возникают какие-то непонятные проблемы.
Похоже, мадам имела в виду те пару-тройку случаев, когда я подначивала Горыныча, а тот вызывал полицейские наряды и устраивал настоящие учения: под пьяным командованием судьи парни штурмом брали забор, десантом высаживались во дворе и лихо взламывали двери дома. Но ведь я не виновата, что сосед во хмелю такой придурок? И вообще, если бы он не попытался в первый же вечер моего проживания в Яблочном залезть мне под юбку, я бы и не подумала над ним издеваться.
– Если вы сейчас же не уберете всю эту рухлядь, я вызову эвакуатор и ее увезут, – продолжала наступать на меня Горелова.
– Ирма Карловна, успокойтесь, – попыталась я образумить жену Горыныча. – Ко мне гости приехали, куда же им свои машины девать?
– На стоянку, – отрезала мадам.
Ага. До ближайшей стоянки от нас полчаса езды! А обратно пешком – не меньше часа.
– Ирма Карловна? – донесся из-за моей спины голос Стахова. – Какая приятная встреча!
Лекс вышел из тени и с улыбкой уставился на старую ведьму. Ох уж эта улыбка! Перед ней невозможно было устоять!
– Алексей? – удивленно воскликнула Горелова. Рука ее взметнулась к горлу. – Неужели вы здесь?
Я впервые видела, чтобы Ирма Карловна была так явно взволнована.
– А я слышу, музыка играет, думаю, кто это к Лерочке в гости зашел? – тон соседки моментально изменился.
– Надеюсь, мы вам не сильно мешаем? – голос Стахова звучал мягко, вкрадчиво, почти ласкающе.
– Что вы, Алекс! Я ведь все понимаю. Когда и веселиться, как не в молодости?
Ирма Карловна зарделась, и щеки ее приобрели бурачный оттенок. Свет фонаря падал на удлиненную физиономию соседки, подчеркивал ее крупный нос, тонкие губы, гладкую кожу. Для своих шестидесяти, мадам Горелова выглядела довольно неплохо, и, если бы не вечно недовольное выражение лица, вполне могла бы сойти за сорокалетнюю.